Андрей Константинов - Гоблины. Сизифов труд

Древние монголы, что и говорить, народ мудрый. Вот только в ближайшей перспективе перед Ильдаром реально замаячило двухгодичное странствие — в вооруженные силы РФ. Путешествовать туда молодому человеку с ярко выраженной кавказской внешностью, да еще и с замашками интеллектуала, представлялось делом хлопотным и ничего хорошего не сулящим. Выход оставался только один — устроиться на службу в милицию. Как в меньшее из двух зол.

Через два месяца, пройдя все положенные в таких случаях проверки, Джамалов уже готов был приступить к службе в батальоне ППС Колпинского РУВД. Как вдруг на глаза ему случайно попалось объявление о наборе сотрудников в оперативно-поисковое управление. И хотя Ильдар слабо представлял себе характер деятельности этой милицейской структуры, он безо всяких колебаний отнес документы туда. Причина была проста: в ОПУ вновь поступающим на службу сотрудникам автоматически присваивали офицерские звания. Даже при отсутствии высшего образования.

Так Ильдар попал в «опушку». Поначалу судьба вновь благоволила ему — Джамалова поставили не на линии («грязь месить, объект водить»), а сразу засунули в подразделение аналитики (что немудрено, с его-то интеллигентским бэком!). В таких, по милицейским меркам почти тепличных, условиях он благополучно прослужил без малого пять лет, успев за это время дорасти до старшего лейтенанта, а также до счастливого мужа и отца двух очаровательных близняшек. Избранницей Джамалова стала секретчица отдела Светлана, очарованная галантными манерами «прелесть какого симпатичного азера». Авторство последнего термина принадлежало женщинам из «опушной» канцелярии.

И тут — пришла беда откуда не ждали. После очередного московского теракта великие милицейские умы крепко задумались, да и разродились новой концептуальной идеей. А именно: в целях усиления борьбы с терроризмом в рамках оперативно-поисковых управлений они задумали создать по всей стране специализированные «кавказские группы». Откатать рабочую модель взялись на питерской площадке. Видимо исходя из тех соображений, что все революционные идеи традиционно зачинались в городе на Неве.

Сотрудников в спецгруппу набирали из числа лиц южной внешности. А поскольку таковых в штате питерского ОПУ было совсем немного, не избежал подобной участи и Джамалов, причем с учетом выслуги его сразу поставили на должность бригадира. На обучение ушел ровно месяц, после чего новообращенных «кавказцев», благословив, выпустили на улицы города с целью «отрабатывания» контингента рыночных торговцев и криминальных группировок, состоящих из выходцев с Кавказа.

Возможно, в теории идея была не так уж плоха. Вот только на практике всё сложилось, мягко говоря, не как в теории: едва начавшись, деятельность «кавказской группы» оказалась фактически парализована. Причем их же коллегами. Филеров-кавказцев принялись регулярно тормозить на улицах и в метро все прочие питерские милиционеры с целью проверки документов. Затем в органы внутренних дел стали обращаться бдительные граждане — они принимали кавказцев-шпиков, сидящих в машинах и сосредоточенно наблюдавших за чьими-то окнами, за террористов-смертников. Соответственно, группы быстрого реагирования ОВО вынуждены были срываться на вызовы. Где возникала одна и та же конфликтная ситуация: овошники подходили к машине со стандартным требованием предъявить документы, а в ответ слышали из приоткрытого окна фразу с кавказским акцентом: «Свои, брат!» После чего им предъявлялся спецталон, подписанный самим начальником Главка. Однако милиционеры отказывались верить своим глазам: «Ах ты… еще и непроверяйку купил?!» И — понеслось! Нередко дело заканчивалось банальным мордобитием. В ходе которого потери несли и та, и другая стороны. (К слову, Ильдару в одной из таких стычек сломали нос.)

Дошло до того, что один из заместителей начальника ОПУ был вынужден методично объезжать районные отделы милиции с папкой личных дел подшефных «черкесов» под мышкой, убеждая тамошних сотрудников не мешать работе его подчиненных. Официально личные дела филеров показывать никому нельзя, но, к сожалению, другого способа доказать, что члены «кавказской группы» — «не верблюды», не существовало. Однако коллеги-милиционеры на земле всё равно упорно отказывались верить своим глазам и предъявленным документам.

Словом, идея-гора родила воплощение-мышь. В конечном итоге эксперимент был признан не состоявшимся и «кавказскую группу» расформировали, вернув ее сотрудников в родные отделы. Вот только сладкое аналитическое место Джамалова к тому времени было уже занято, а дополнительных штатных единиц в отделе в обозримом будущем не предвиделось.