Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа

— Хорошо, поняла. А мы сейчас куда?

— Сергеич отвезет вас на дачу к Жмыху, в Клишино. Вот ключ… Если ничего кардинально иного не случится, ближайшие пять дней вы проведете там. Вечером я к вам туда приеду, и мы обстоятельно обо всем переговорим. Постараюсь быть не очень поздно.

— «Не поздно» может и не получиться, — на поворачивая головы, сказал Афанасьев. — Сегодня вечером в контору Анютка обещалась заехать. За день рождения проставиться.

— А почему именно в конторе? Что, другого места было не найти? — нахмурился Мешок.

— Она сначала хотела домой народ позвать, так у них детеныш внезапно приболел.

— Прекрасно. А хотя бы поставить меня в известность она не…

— Она вчера звонила, но тебя не было на месте. Поэтому этот вопрос она согласовала с…

— Можешь не продолжать. Я догадываюсь, с кем.

— Ты правильно догадываешься. С исполняющим обязанности заместителя начальника отдела Холиным.

— Я ему, блин, такие обязанности исполню! Ладно, Сергеич, ты тогда на обратном пути цветы не забудь купить. Типа, от всех нас. Деньги я тебе потом возмещу.

— Не вопрос.

— И последнее к вам, барышни. Настоятельная просьба: без особой на то нужды по деревне не шатайтесь. Мышками в доме засели, закрылись и — ни шу-шу.

— Будет сделано, товарищ командир! — насмешливо козырнула Нежданова.

— Ну-ну, подывымось. Так, Сергеич, здесь прижмись… Всё, народ, я — в Главк. А вам — легкой дороги. И смотрите там у меня — языками не молоть! Сергеич, тебя это, кстати, тоже касается!

— Обижаешь, начальник!..

Городские легенды гласят, что в начале прошлого века, на юго-западной окраине Петербурга, затерялась коротенькая, далеко не на каждую карту нанесенная улочка. Такая неказистая, что даже названия официального у нее не имелось. На улочке этой в ветхих, перекособоченных, гнилого дерева бараках ютились и выживали семьи рабочих Путиловского завода. И уж такая у них была горькая и хреновая жизнь, что в какой-то момент, собравшись на общий сход, порешили они: «Всё! Хорош! Больше так жить нельзя! Надо улучшать имидж!»

Начать решили с имени, ибо «как вы яхту назовете, так она…», и переименовали свою безымянную улицу в Счастливую, после чего радостно выдохнули и стали счастья дожидаться. И таки дождались: сначала Великой Октябрьской революции, а еще через два года — октябрьского военного похода Юденича. Когда армия взбунтовавшегося генерала захватила Красное Село, деревянные бараки и домишки улицы Счастливой сожгли на фиг, дабы расчистить стратегически важный плацдарм для спешного сооружения красногвардейской артиллерийской батареи. Но, как вскоре выяснилось, поторопились. Поскольку Красная армия под чутким руководством Льва Давидовича Троцкого сначала притормозила неприятеля в районе Пулковских высот, а затем и вовсе накостыляла «юденической» ОПГ [20] Организованная преступная группировка. по первое число.

Война закончилась, пушки зачехлили и увезли, а вот домишки на Счастливой так и не восстановили. Пропала улица, словно бы и не было никогда. И только в 1960-е годы, когда в этом некогда медвежьем углу города-героя Ленинграда началось интенсивное строительство «хрущевок», в память о былых жилищных проблемах рабочих Путиловского завода улицу в тогдашних новостройках назвали Счастливой. И теперь, в наши дни, живут здесь внуки и правнуки тех самых «счастливцев» и всё так же ждут: либо прихода Великой революции, либо похода очередного генерала. А вот счастья, как не было, так и нет. Разве что за таковое принять обилие зелени в местных двориках и окрест — по нынешним временам в Питере то редкость немалая. А еще тихо было здесь, на улице Счастливой. Тихо и несуетливо. Вот за эту самую тишину Бугаец и любил их тесную, неудобную, с маленькой кухней, совмещенным санузлом и сидячей ванной «двушку» на четвертом этаже. «Наши хоромы!» — как любил он представлять свою квартиру нечастым гостям.

Как раз напротив этих самых хором, на установленной на детской площадке скамеечке сейчас сидели двое — «сиделые» Клим и Шпала. Они лениво поглядывали на осточертевший за эти дни подъезд и без особой охотки посасывали пивко из бутылок. Навыками контрнаблюдения никто из них не обладал, а потому ни конченый отморозок Шпала, ни чуть более врубчивый Клим не догадывались, что, пока они следят за подъездом, из припаркованного неподалеку «Вольво» внимательно наблюдают за ними самими…

— …Красавцы, ничего не скажешь! — вынес свое резюме Зеча, после того как они с Бугаем медленно проехали через двор, чуть ли не под самым носом у «горе-наружки» и зачалились неподалеку. Скрытые с одной стороны пышными кустами, а с другой — помойкой. — И где только Харламыч умудряется таких дебилоидов отыскивать?