Станислав Родионов - Камень

Молодость не имеет права на мудрые вопросы. От паркой ли жары, от комариного ли звона, но Рябинин задал его, свой мудрый вопрос:

- Самый, самый... Самый ли он счастливый?

- А что ты знаешь о счастье?

Рябинин рассмеялся - ему ли не знать о счастье? Он сидел на поваленном дубе под маньчжурский орехом, ел краюшку крепкого хлеба, опирался на штыковую лопату, видел свой набухший рюкзак, бил на лбу гнусавых комаров, шевелил горящими пальцами в утюгастых ботинках... Ему ли не знать о счастье, когда оно вот, кругом? Да ведь и она симпатична, молода, здорова, образованна, занимается любимым делом...

В тайге на поваленном дубе сидело двое счастливых людей...

Он не знал, сколько времени просмотрел в очищенное снегами небо. Пять минут, десять, полчаса?.. Цветные столбы укоротились, и след от конька стал чуть бахромистым. Рябинин медленно обернулся...

Она все так же стояла посреди кабинета, давая нужное ему время. Статная, в узком платье из серой шерсти, с ниткой ярко-переспелых кораллов на груди. Но Рябинин смотрел и не видел ни изящного покроя, ни модности бус. Новое зрение - уже третье? - отметало все случайное, привнесенное, принадлежащее только ей, Жанне Сысоевой; новое зрение искало черты другой женщины. И ничего не находило. Ни волос, ни фигуры, ни глаз... Все иное, все чужое.

Рябинин сел. Бесшумно, как птица, опустилась на стул и она. И вскинула руку ко лбу, отводя виденное лишь ей.

- Вот, - вырвалось у Рябинина.

- Что?

Вот он, единственный и неповторимый жест, переданный дочери. Дочери ли, не ему ли? Не в письме и не в фотографии, не в чьем-то рассказе и не в магнитофонной записи, не в газетной заметке и не в художественной прозе - в генетическом коде напомнила о себе Маша Багрянцева, прорвавшись к нему через двадцать с лишним лет.

- Как вы обо мне узнали? - спросил он.

- Из маминых писем, которые она писала бабушке.

- И письма сохранились?

Жанна опять щелкнула сумкой, быстро пошевелила там пальцами и выдернула, видимо, из пачки один узкий листок. Он лег рядом с коробкой, с топазом.

Бумага не пожелтела, крепкая - только пошершавела от частых читок... Синие чернила не выцвели, а лишь въелись в бумагу навсегда. Почерк крупный и ровный, который им забыт - он видел-то его лишь на этикетках к образцам пород. Кусочек письма, самый конец... "А в маршрут со мной ходит не мужик пьяный и не бывший заключенный, а юноша по фамилии Рябинин, тоже из нашего города. Худой, в очках, в ковбойке и романтик вроде меня, грешной. Пишет дневник и носит в рюкзаке "Мартина Идена". Намеревается познать жизнь. Так что, мама, за меня не беспокойся. Тигра не встретили, дикий виноград не ем и сырой воды не пью, если только она не из родника. Передай папе..."

Листок кончился - на обратной стороне Маша не писала. Рябинин рассеянно улыбнулся - себе, далекому, в ковбойке, с "Мартином Иденом" в рюкзаке... Ей, далекой, с крепкими веселыми губами, в выгоревшей косынке...

- Смешное письмо?

- Очень, - глухо согласился он.

- А глаза у вас стали грустными...

- Как вы меня нашли? - помрачнел Рябинин.

- Вызывали вы летом женщину с нашего предприятия. Я вашу фамилию и услышала. Подумала, не тот ли? А сегодня пришла в исполком, иду коридором и вижу табличку...

Рябинин легко поморщился - она забыла, что перед ней следователь.

- Зачем вы говорите неправду? - мягко попенял он.

- С чего вы взяли?

- Да уж взял...

- На этот раз ошиблись.

- Не ошибся. На вопрос, как вы меня нашли, ответ у вас был припасен заранее. Путь в исполком лежит не этим коридором. Ну, и топаз с письмом, я полагаю, вы каждый день с собой не носите.

Ее губы попытались улыбнуться, борясь с мешавшей им жесткостью.

- А если зашла на вас посмотреть? Не допускаете?

- Как раз допускаю. Но мне кажется, что у вас есть какая-то просьба...

- А вы бы ее выполнили?

- Если в моих силах.

- Выполните просьбу незнакомого человека, пришедшего с улицы?

- Вы для меня не пришедшая с улицы.

- Сомневаюсь я в искренности таких гуманненьких жестов.

- Вы что ж, не верите в доброту?

- Ах, какая в наш век доброта?..

Рябинин пожал плечами. Не объяснять же ей суть доброты в эволюционном процессе; не объяснять, что не сила, ловкость и хитрость, не расколотые черепа и не людоедство, а доброта сохранила жизнь человечеству и вывела его в люди.

- Жанна, знаете, почему вымерли древние рептилии? По-моему, из-за жестокости. Теперешние крокодилы пожирают свое потомство и вырывают друг у друга по куску бока...

- Есть просьба! - она вскинула голову и взметнула арочки бровей. - Мне нужна тысяча рублей.