Сергей Рокотов: Час совы

А весной этого года погиб Гнедой, и меня полностью оставили в покое. А к Роману я обратилась сама. Это совсем другой человек, хоть он и занимается лихими, как говорится, делами... В этом мире, как и во всяком другом, есть и подонки, и порядочные люди... так вот, после того, как я убила Владимира Сапрыкина, я позвонила Роману, и он вывез нас оттуда. Доставил в мой родной дом, где прошла моя молодость и где мы теперь втроем обитаем... Я верю вам, Алиса, и смело говорю об этом. Мы не причиним друг другу зла. Нет в этом никакой надобности и никакого смысла... И чувство порядочности, да и, извините меня за прямоту, паритет... Так вот, ближе к смерти ваших родителей... Когда Роман вывез нас оттуда, из этого Дорофеева, я не хотела ни в коем случае использовать все это для того, чтобы вымогать деньги из вашей семьи, избави Господь от такой низости... Я приказала Филиппу отказаться от вас. Но... есть силы, которые выше меня и Романа. Некто свыше приказал, и вы стали мужем и женой. Готовился шантаж вашего покойного отца, и я, и Роман вынуждены были заниматься этой грязью. А затем некто пошел ва-банк и позвонил Кружанову именно в тот момент, когда он ехал в аэропорт и рассказал все о преступлении Филиппа. Именно как о совершенном преступлении, а не попытке совершить его... И... результат всем хорошо известен. Мы впоследствии узнали, кто именно сообщил Круку о преступлении Филиппа, слухами-то земля полнится, и во всех кругах, и в правительственных и в криминальных есть стукачи... Крук как раз начинал широкомасштабную атаку на кружановские предприятия и имущество, и эта информация тоже очень пригодилась. А уж смерть Кружанова в автокатастрофе - на такое вряд ли кто рассчитывал, даже сам Крук... Но... против лома нет приема, если нет другого лома... И все стало на свои места. Крук в бегах, покойный Кружанов в фаворе, вы наследница многомиллионного состояния...

- А где же Филипп?

- Филипп повидался с воскресшими покойниками, моей дочкой и внучком и был изгнан с позором из нашего дома. Шестьдесят тысяч долларов, украденные у вас, были у него мной экспроприированы, врать не стану. Из них пятьдесят осело в моем кармане. Считайте меня своей должницей, Алиса.

- Не надо! - засмеялась Алиса. - Я вам больше должна за истину. А то бы впоследствии он меня нагрел на гораздо большую сумму...

- Спаси Христос, как сказала бы старая Сова, - усмехнулась и Ника.

- Ладно, Вероника Сергеевна, истина полностью открылась, и давайте жить каждая своей жизнью. Встречаться нам, полагаю, больше не надо, друзьями мы не станем... Но вам, вашим дочери и внуку желаю счастья. Это искренне...

- Верю. Но предупреждаю, шантаж вашей семьи может продолжаться. Только уж без оглядки на деяния Филиппа. И ни я, ни мои друзья никакого отношения к этому иметь не будут...

- С этим справимся сами... А жить мы будем за границей. Не могу здесь больше, слишком тяжелые воспоминания... А с Филиппом будем разводиться заочно, как с пропавшим без вести... Дом же во Владимирской области, принадлежащий Филиппу, я с помощью своих адвокатов оформлю на вас...

- Не на меня, - возразила Ника. - А на моих дорогих друзей Ивановых, если вам так угодно... Я же вам рассказывала тогда, у Романа, что сделал с режиссером Садовниковым и его женой ваш бывший свекор Игнат Рыльцев...

- Они могут получить и квартиру Филиппа на Юго-Западе, - добавила Алиса. - Я вполне могу это устроить... Мне она, как и этот дом, совершенно не нужна.

- Не надо, это лишнее... К тому же они с некоторых пор возненавидели Москву и не хотят сюда возвращаться...

... Через двадцать минут белый "Ауди" - 100 выехал из ворот виллы Кружановых. За рулем сидела Ника. Алиса помахала ей рукой.

- Дай Бог, чтобы нам никогда больше не свидеться на этом свете, прошептала Алиса и вошла в дом. Прижала к своей груди маленькую Дашеньку, вытерла с глаза непрошеную, возможно последнюю в жизни слезу и снова передала дочку няньке. И снова лицо её приняло жесткое холодное выражение.

А Ника выехала с Рублево-Успенского шоссе на Волоколамское и поехала в Воронцово в гостеприимный дом Романа Дергача.

- Эх, надо было все же обстричь эту дамочку, - усмехнулся Роман. Слишком уж у неё много денег...

- Найдем, кого обстричь... И шальных денег на наш век хватит. А тут... Не надо, Роман. Пусть живет спокойно. Не все на свете продается и покупается.

- Ты мне это говоришь? - строго поглядел на неё Роман. Ника виновато и доброжелательно улыбнулась и слегка дотронулась до его плеча рукой.

17.

Декабрь 2000 г.