Сергей Рокотов - Конец авантюристки

- Мента? - округлил глаза Жерех.

- Да вот... Такого жаль. Он ничего с этого не имел и не мог иметь. Он хотел этой самой с п р а в е д л и в о с т и... То есть, он человек, а мы с тобой продажные твари, так? Нет... Не выйдет, господин Верещагин... Жизнь игра, Жерех, и нам предстоит очень любопытная партия... Ладно, поехали, дела не ждут... А детали обдумаем по пути. А ведь послезавтра нам вылетать обратно, нас ждет губернатор Лузгин... А давненько я не радовал себя интересными приключениями, надо бы разгорячить кровь... Молодец, детектив Константин... Ему бы надо здесь кое-чем, связанным с этим делом, заняться, но, полагаю, что он сам догадается, что ему делать, он смышленый и не ограничивает себя в средствах, сумеет и сам кое-какую экспертизу и эксгумацию провести... Поглядим, кстати, какова его смекалка...

Они спустились вниз, где их ждала черная "Волга".

- В Газпром, - скомандовал Иляс, и машина тронулась с места...

3.

- Ну, солдатушки, браво ребятушки, я очень довольна вашей работой, глядя сквозь золоченые очки, процедила Вера Георгиевна. - Вот так бы все работали, давно бы в нашей бедной стране был бы порядок. Работать надо, а не языком молоть, этого у нас никто как-то не поймет... Так, я полагаю, что завтра у вас последний день работы. Савелий Авдеевич, я полагаю, что усердие солдат заслуживает вознаграждения. Я лично отблагодарю солдат, через вас, разумеется. Чтобы завтра вечером все принимавшие участие в этом благородном труде имели бы праздник. С водкой, пивом, хорошей колбасой, рыбой, овощами, фруктами и тому подобным... Усвоили, Савелий Авдеевич?

- Так точно, Вера Георгиевна, - щерился лейтенант Явных, вставая во фронт.

- И это славно, - почесала она за ухом длинным пальцем с огромным бриллиантом на нем. - Люблю, когда понимают сразу.

- Вера Георгиевна! - спешила к ней длинноногая секретарша с мобильным телефоном в руке. - Это кинорежиссер Траян звонит. Они уже в аэропорту.

- Господи, что же он не предупредил? И почему именно сегодня? Мы же договаривались на послезавтра! - скривилась Верещагина. Но взяла телефон и надела на лицо приветливую улыбку. - Здравствуйте, Альберт Анатольевич. Как я рада, если бы вы знали... Но почему сегодня? Ах, вот что... Ах так... Хорошо, вас проводят в резиденцию, через десять минут за вами придет машина. Вы с кем? Жанна с вами? Отлично, как я рада буду её видеть! Дайте-ка мне её. Жанночка, здравствуй, дорогая моя, я тебя целую... Мы же с тобой после Каннского фестиваля не виделись, я так соскучилась. Ты знаешь, я тебе приготовила у нас такую славную комнатку, такую спаленку, сама подбирала обивку стен, и светильнички сама покупала. Но работы пока не закончены... Но ничего, в резиденции тоже неплохо, я полагаю. Сейчас вас отвезут в резиденцию, а я вас через пару часиков навещу. Только приведу себя в порядок. Я так устала, Жанночка, с этим строительством, если бы ты знала, - вздохнула Верещагина, вдруг поймав на себе какой-то пристальный взгляд. Она обернулась и увидела одного из солдат, белобрысого, пыльного, стоящего поодаль и с какой-то лютой ненавистью глядящего на нее. Солдат тут же отвернулся, но взгляд она запомнила. Но вспомнила она его позднее, ибо теперь ей было не до этого. Она договорила с гостями, махнула рукой лейтенанту Явных и зашагала к дому, сопровождаемая секретаршей, что-то шептавшей ей на ухо.

- Алло, готовьте машину, я пошла в душевую, - скомандовала Верещагина и исчезла за углом.

А солдат Гришка продолжал стоять на месте как вкопанный.

"Завтра работы закончатся", - думал он, и меня сюда уже никогда не пустят. - "Значит, завтра я должен сделать то, что задумал..."

- Чего рот раззявил? - заорал ему на ухо Явных. - Слышал, что сказали? Завтра должны все закончить, а тогда и расслабитесь... Есть мнение, - подмигнул он заговорщически, - что для вас и девочек приготовят... Вот какие тут хозяева... Не цените ничего, бестолочи, смотрите, как бараны на аптеку... До чего же темен у нас народ, удивляюсь... Чего вылупился? Тебя спрашиваю!

Гришка, не говоря ни слова, повернулся и пошел к солдатам, грузящим строительный мусор на носилки.

- А ты борзеешь, парень, - помрачнел лейтенант Явных. - А ну, кругом марш!

Гришка нехотя повернулся и вразвалочку пошел обратно.

- Смирно! В глаза глядеть, рожу не отворачивать, сучара! Тебе тут не санаторий! Разбаловали вас, так я не потерплю! Ты мурло деревенское, понял? Отвечать!!! Отвечать, когда тебя спрашивают!!!

Гришка продолжал молчать, держа руки по швам, и его тяжелый взгляд не предвещал ничего доброго разбитному сибиряку-лейтенанту.