Сергей Рокотов - Свидетель обвинения

Эльмира вошла в номер. За журнальным столиком на креслах сидели Карапетян и какой-то мужчина с седыми густыми кудрями в кожаной куртке и джинсах. На вид ему было около шестидесяти лет.

- Заходи, девочка, заходи, - пригласил Карапетян. - Ты представить себе не можешь, какая у меня час назад произошла встреча... Это фантастика, это что-то совершенно нереальное...

Эльмира вошла и села на кресло.

- Знакомься, Эльмира. Это наш земляк, он ташкентский, только давно оттуда уехал. Но наше детство прошло вместе... Мы купались в Анхоре, играли в футбол, волейбол, порой и дрались, всякое бывало... Господи, как же давно это было...

- Дмитрий Степанович, - представился человек в кожаной куртке.

- Да, это Дмитрий Степанович, - радостно смеялся Карапетян. Никогда Эльмира не видела его таким счастливым, загорелое лицо его буквально лучилось радостью. - С ума сойти, вот уж пути Господни неисповедимы... Димочка, Димочка Рыщинский... Дорогой друг моего детства... Сколько тебе, Димка?

- Пятьдесят девятый годик идет, - улыбался Рыщинский.

- Экой ты старикан, оказывается! А мне ещё и пятидесяти восьми нет... Поглядите на него! Толстый, седой, крутой до кошмара... Давай ещё по коньяку... В жизни бы тебя не узнал... Ты представляешь, Эльмира, захожу я по делу в фирму "Форд", где работает некий Павел Дмитриевич Рыщинский, меня просили кое-что ему передать, и вдруг меня кто-то хлопает по плечу. Оборачиваюсь - стоит этот седовласый господин... Смотрит на меня и смеется... А я не узнаю... Я не мог сопоставить фамилии, мало ли что, Рыщинский... А он говорит: "Не узнаешь, Борька, друга Димку, с которым как-то сцепился из-за футбольного мяча?"

- А вы знаете, он совсем не изменился, - усмехнулся Рыщинский. Бывают такие лица, что не меняются, хоть ему восемь, хоть пятьдесят восемь... Вот наш Борька именно к таким и принадлежит. Мне сын Павлик буквально на ходу сказал, что приедет какой-то Карапетян из Америки, да впридачу, Борис Георгиевич... А я прекрасно помню твоего покойного отца, и помню, что его звали дядя Жора... Вот я и решил приехать поглядеть... Смотрю, и правда он, собственной персоной, старый, седой, но такой же, как и пятьдесят лет назад...

- Да, - помрачнел Карапетян. - А вот твоего отца я не помню... Откуда там? Маму бедную помню... Эх, как все странно получилось... Ну почему отца перевели тогда в Сибирский военный округ? Разве мы бы дали тебе пропасть, Димка?

- Да я и так не пропал, - спокойно ответил Рыщинский. - Видишь же, цел и невредим...

- Слышал я, слышал, что посадили тебя, слышал..., - говорил изрядно опьяневший Карапетян. - А уж, что дальше, не знаю... Ну рассказывай, как потом сложилась твоя жизнь? Как жаль, что мне сегодня улетать... Надо же, такая историческая встреча...

- Да что там рассказывать? - вдруг смутился Рыщинский. - Женат, имею сына Павла, которого ты видел, теперь уже дед... Такие дела. Живу в Кузьминках, я же говорил... Работаю в одной небольшой фирме...

Карапетян вышел в туалет, и Рыщинский горестно вздохнул.

- Да, слышал я про его горе, он рассказал... Как он только выжил, не представляю себе... Бедный наш Борька...

- А вы что, правда, сидели в тюрьме? - вдруг спросила Эльмира, осененная какой-то внезапной мыслью.

- Да что вы про это? - нахмурился Рыщинский. - С кем не бывает? Ну сидел, что с того?

- Долго? - продолжала расспросы Эльмира.

- Долго! - рявкнул Рыщинский. - Очень долго... А вы молоды, мадемуазель, задавать мне подобные вопросы... Странные какие-то у несчастного Борьки знакомые..., - раздраженно произнес он. - Вот мой Павлик таких вопросов себе не позволит...

- Я не просто так спросила, простите пожалуйста, - опустила глаза Эльмира.

- А зачем вы спросили? - смягчился Рыщинский.

- Так, ни за чем, глупая я, вот и спросила..., - произнесла Эльмира, глядя в сторону.

В это время вошел Карапетян, обтираясь махровым полотенцем.

- Плохо я стал пить, Димка, плохо... Голова кружится, тошнит... Ладно, Эльмира, выпей с нами не коньяку, так соку и езжай. Спасибо за сувениры, передавай привет маме и папе, очень жаль, что они заболели... А мы уж с Димкой посидим и поговорим по-мужски, не виделись ведь почти пятьдесят лет. А увидимся ли еще, один Бог знает...

- А можно я с вами посижу? - робко попросила Эльмира. Она почему-то прониклась какой-то симпатией к старинному другу Бориса Георгиевича. В нем ощущалась недюжинная внутренняя сила. А ведь она собиралась именно сегодня рассказать обо всем Карапетяну. И тут... Такой удивительный человек, седой, с умными глазами... И видно, что много испытавший в жизни, даже сидел в тюрьме... При этом близкий друг Карапетяна. Почему бы и не рассказать, сегодня, сейчас? Потом будет поздно, будет некому...