Сергей Рокотов - Тайны подмосковных лесов

Рыжий как раз подходил к метро, когда около него остановилась серебристая "Тойота". Машина бибикнула, но Рыжий не обратил на это никакого внимания.

- Эй, Рыжий! - окликнул его из автомобиля прокуренный женский голос. Теперь он оглянулся.

На переднем сидении рядом с бритоголовым водителем сидела крашеная размалеванная блондинка лет пятидесяти, вальяжная, дородная с сигаретой в унизанных кольцами пальцах.

- Садись в машину, - не терпящим возражений тоном сказала она.

Рыжий понял, что надо садиться без всяких возражений.

- Поехали, Костя, - лениво произнесла женщина, и машина тронулась.

- Ну что, доволен? - обернулась на него дородная блондинка.

- Здравствуйте. - Рыжий сразу проникся огромным уважением к этой женщине. Он понимал, что она имеет полное право так с ним разговаривать.

- Здорово, бык. Дай хоть взглянуть на тебя. - Она презрительно усмехнулась. - Бык и бык, таких табуны по улицам топочут. На кой хер ты нужен? Впрочем, не мои бабки, не мое дело. Меня зовут Элеонора Вениаминовна. Понял? Выговорить сумеешь?

- Сумею, почему же нет?

- Ну так повтори.

- Элеонора Вениаминовна, - четко повторил Рыжий.

- Ну, грамотей... За спиной три класса и коридор. Как там у хозяина? Сладко?

- Жить можно. Но здесь как-то лучше.

- Остроумен, однако. Так гуляй, коли здесь лучше. Жить-то на что кумекаешь, парень красивый?

- Да что-нибудь придумаю.

- Ты уж придумаешь! - расхохоталась она, обнажая золотые зубы. Слыхала уж, что ты придумал. Слышь, Костя, они с каким-то духариком шмару не поделили, так они сначала шмару эту зарезали, а потом этот бес того всего ножом истыкал. Ну, долдон... Баб, что ли, мало на свете?

- Да..., - замялся Рыжий. - Так получилось. - Разговор этот мало ему нравился. В зоне его уважали, никто не трогал, он сам рожи чистил только так. А эта фифа говорит с ним, как с пацаном. Просил он, что ли, об освобождении? Отсидел бы и ещё два года за милую душу.

- Получилось у него..., - брюзжала крашеная. - Работал то кем?

- Дворничал, слесарил в ЖЭКе.

- Ну ты уморишь меня! Слесарил он... И много ты там наслесарил?

- Мне хватало.

- Суров ты больно, парень красивый. Навешал бы ты ему пиздюлей, Костя, чтобы не выпендривался.

- Да ну, - пробасил бритоголовый. - Зарежет еще.

Крашеная вся затряслась в неукротимом смехе.

- А запросто! Истыкает тебя ножом, как подушку булавками. Ну, бык! Умора с тобой, да и только. Ладно, вот что, слесарчук херов, пока будешь работать с Костей, завтра подъезжай к Киевскому вокзалу к восьми утра. Там тебе все объяснят. А сейчас возьми полторы сотни баксов да погуляй. Ладно, хрен с тобой, послезавтра приходи, завтра побалдеешь еще, отожрешься после казенных харчей. Смотри, не опаздывай. Все, притормози-ка здесь, Костя. Все, выметайся отсюда! Дуй домой, нажрись, похмелись, а послезавтра чтобы как штык!

- До свидания, - пробормотал озадаченный Рыжий.

- Век бы вас всех не видела! - отвечала Элеонора Вениаминовна. Поехали, Костя!

Жизнь била ключом. Только что привезли из зоны, из-под стражи в зале суда выпустили, а теперь ещё и работу предлагают. Не жизнь - лафа! Все за просто так, конечно, не делается. И Рыжий прекрасно понимал, к т о стоял за спиной адвоката, кто стоит за спиной Элеоноры Вениаминовны. Но задавать вопросов он не стал. Этому был приучен - никаких лишних вопросов. Что ему положено знать, он и так в свое время узнает. А теперь его дело слушать, что ему говорят, сопеть в две дырки и исполнять.

Впереди было полтора дня отдыха. Рыжий купил две бутылки водки, пивка, закуски и поехал домой.

... В квартире была окончательная разруха. Запах стоял - не продохнуть. Постаревшая, насквозь пропитая мать в тельняшке и шароварах стояла перед ним и дымила ему в нос "Беломориной".

- Эдик, сынок, - расплакалась она и облобызала сыночка. Рыжий даже чуть не отпрянул от нее, до того уж мерзкий запах она источала. Стерпел, однако.

- Здорово, мам. Как ты тут?

- Плохо, сынок, дальше некуда. Здоровья нет, а Коляка-то наш... - Она истошно заголосила. - На кого ж ты меня, несчастную, покинул?! А-а-а! Зачем ты так рано сгинул?! А-а-а! Никому-то я теперь не нужна! А-а-а!

От всего этого Рыжему стало не по себе. Сразу захотелось на свежий апрельский воздух.

- В отпуск приехал, сынок? - спросила мать, отхаркнув прямо на пол.

- Там отпуск не дают, - ухмыльнулся Рыжий. - Пересмотрели мое дело. Другую статью дали. А я за неё уже отсидел два года. Подчистую освободился!

- О-о-ой, к-а-акой ты молодец! - запела мать. - Ну теперь мы заживем. А то и не чаяла тебя увидеть. Зинка зараза, как замуж вышла, так и глаз не кажет. Западло ей с матерью посидеть, полялякать. Она теперь у нас богатая, "Смирновскую" пьет, икрой закусывает, матерью родной брезгует, сучка.