Светлана Алешина - Странница в ночи

Его мать вообще любила напоминать ей о «широкой кости». С этакой улыбкой превосходства. Чертова голубая кровь!

Вспомнив про свою свекровь, Татьяна не смогла удержаться от мстительной улыбки. Приятно, черт возьми, наблюдать падение врага!

Особенно зная…

Звонок телефона заставил ее отвлечься от своих столь приятных мыслей. Она взяла трубку в руки и услышала голос, так хорошо ей знакомый:

— Татьяна Витальевна?

— Я слушаю вас, — сказала она.

— Мы проверили сведения. Все оказалось именно так, как мы и предполагали.

Ее сердце радостно забилось. Она прикусила губу, чтобы не вырвался крик победы. Теперь она может позволить себе расслабиться.

— Спасибо. Когда мы увидимся?

— Когда вам будет угодно, — произнес голос. — Интересующие вас документы у меня в руках.

«Тогда немедленно», — чуть не вырвалось у нее. Слава богу, сдерживать эмоции она научилась давно.

— Я освобожусь к трем часам, — холодно произнесла она. — Вас устроит это время?

Его устраивало. Она положила трубку.

Вскочив, она дала выход чувствам, закружившись в танце.

— Простите…

Резко остановившись, она оглянулась. На пороге стояла Оля Синицина, ее ученица, несколько удивленная тем, что холодная Татьяна Витальевна вдруг превратилась в озорную девицу.

— Я забыла трико… Простите, пожалуйста, что я вам помешала…

Она сдержала улыбку. Глупышка, кто теперь сможет ей помешать?

— Нет, ничего страшного.

Оля не поверила своим ушам. Быстро пробежав к оставленной возле станка сумке, она так же резво вернулась и бросила на мегеру-преподавательницу последний, потрясенный взгляд.

«Ну и ну, — покачала она головой, выйдя из зала. — Девчонки не поверят, что фурия способна быть такой простой и человечной…»

Спускаясь по лестнице в вестибюль, Оля вспоминала раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза преподавательницы. «Будто ее подменили, — думала она. — Что бы все это значило?»

Резкий толчок заставил ее поднять глаза. Прямо на нее смотрели такие глазищи, что Оля уже подумала, что сегодняшний день — самый странный в ее жизни. Человек, нечаянно толкнувший ее, явно куда-то спешил, но остановился и, прижав руку к сердцу, проговорил с легким поклоном:

— Простите, барышня… Я, кажется, задел вас?

— Ничего, — растаяла Оля от этих великолепных глаз, обрамленных черными ресницами, и от этого обращения — «барышня», немного старомодного, но ужасно милого. — Я сама летела вам навстречу, как корова с крылами.

Он рассмеялся.

— Неплохое сравнение… Корова с крылами.

Оля подумала, что здесь ей надо бы обидеться, но это было так смешно, что она не сдержалась и фыркнула.

Он легко поднялся по ступенькам, Оля проводила его мечтательным взглядом и тяжело вздохнула.

Интересно, к кому направлялся этот красавчик? Оля прекрасно понимала, что такие не про ее честь. Но все же, все же, все же…

Она спускалась дальше в туманной дымке мечтаний, поскольку именно в них Оля видела смысл своей жизни.

Поэтому второго джентльмена она толкнула уже сама.

— Смотреть надо, куда идешь.

Голос над ее ухом на этот раз был безжизнен и немного гнусав.

— Простите, — растерялась вконец Оля, чувствуя себя такой неловкой, что хотелось провалиться со стыда.

Ей ответили сухим смешком, от которого Оле стало так зябко и неприятно, что она поежилась.

Она посмотрела вслед его удаляющейся вверх по лестнице фигуре — такой надменной и неприступной, как у какого-нибудь герцога. Правда, Оля никогда в жизни этих самых герцогов не видала.

И вообще ей надо было спешить, поэтому она выскочила на улицу и начисто забыла обоих мужчин, которые встретились ей на лестнице.

Первый раз Володя обнаружил странности сразу после бабушкиной гибели. На похоронах.

Надо сказать, что бабушка раньше была учительницей. Но этого старикана заподозрить в том, что он когда-то был учеником бабы Тони, было совершенно невозможно.

А на ее похоронах было мало народа, и в основном это были ученики и соседи по дому. Только этот старик выделялся в общей толпе и разительно отличался от всех.

Дело было в его трости.

Володя как эту трость увидел, так и смотрел, не в силах отвести взора. Поскольку дорогущая она была — ой-ой-ой! Целое состояние… Да и сам старикан выглядел весьма импозантно.

Ни с кем он не разговаривал, стоял особняком, а потом и вовсе потряс Володино воображение — потому как в конце похорон вдруг подъехал роскошный лимузин, и шофер открыл перед стариканом дверь.