Анна и Сергей Литвиновы - Исповедь черного человека

Вилен курил папиросы — тогда еще никто даже не думал бороться против курения, и курили все, и любой главный положительный герой в кино и книгах затягивался полной грудью, когда попадал в сложное положение. Они разговаривали, Вилен рассказывал о себе: секретный военный гарнизон в Сибири, отец — летчик. И его собственная мечта о небе, которая, когда не взяли в летное училище, привела в авиационный.

Он взял Жанну за руку. Приличная девушка не должна позволять, чтобы молодой человек брал ее за руку на первом свидании — но он ради нее уже совершил два подвига: впрыгнул в чужой поезд и утихомирил подонка. Поэтому она не стала манерничать и разрешила. А за окном тянулись поля и степи, и время от времени в тамбур приходил кто-нибудь из девчонок: вроде бы покурить, а на самом деле взглянуть на ухажера, которым вдруг, ни с того ни с сего, обзавелась Жанка.

А на прощание, через три часа, когда он выскакивал в Барнауле, она совершила еще один поступок против правил — позволила себя поцеловать, что было, конечно, совершенно возмутительно на столь раннем этапе развития отношений. Но, отчаянно возражала она мысленным оппонентам, у нас ведь совершенно необычное первое свидание! Он — рыцарь, и он получил, как положено рыцарю, приз, награду!

У Вилена Кудимова (Слона) был абсолютно секретный, даже от ближайших друзей, блокнотик, в который он заносил свои задачи, планы и достижения. Там имелся также специальный раздел, посвященный женщинам.

Каждую из своих знакомиц Вилен после первой же встречи ранжировал по трем параметрам, которые обозначал тремя заглавными начальными буквами: «Л», «Ж» или «П». Первая, «Л», означала «любовь». «Ж» — соответственно, «женитьба». И, так как в те годы в стране совершенно не было секса — в том смысле, что слово «секс» не применялось для обозначения интимных отношений между мужчиной женщиной, для указания оных использовали эвфемизмы. Кудимов, к примеру, применял в своей практике слово «постель», или «П». Хотя, если быть до конца честным, имевшийся у него пока небольшой опыт по этой части он получил отнюдь не в постели. Однажды «это» происходило в лесу, в туристской палатке. Второй раз случилось в деревне на классическом сеновале. Вот и вся постель. Но все же она выгодно его выделяла на фоне очевидных девственников-сокурсников. И как каждый солдат носит в своем рюкзаке маршальский жезл, так и всякий парень двадцати с небольшим лет любую встреченную женщину прежде всего рассматривает с плотской точки зрения. И прикидывает, насколько велики шансы в упомянутую постель ее затащить.

Сама физиология делала ранг «П» для любого самца наиважнейшим. Однако Вилен был, в отличие от, скажем, павиана или шимпанзе, человеком разумным, к тому же будущим инженером. Поэтому он оценивал девушек далеко не только через призму «П»: постели, похоти или, если хотите, позыва. Нет, всякая заслуживающая внимания особь удостаивалась отметки по каждому из трех направлений, в зависимости от перспективности: насколько легко (или тяжело), нужно (или не нужно) достичь с нею упомянутого, а именно: «Л» — возвышенной любви, «П» — ублажения плоти в постели или «Ж» — счастья в законном браке. Вот и теперь ранжирования удостоились от руки Вилена не только Жанна, с которой он провел три часа в пути и сумел сорвать поцелуй, но и ее подружка Галя — хотя той он едва два слова сказал.

Молодой человек сошел на станции Барнаул с поезда, везшего девушек, и еще пару часов слонялся по перрону, прежде чем припыхтел товарняк, доставлявший в столицу маишников. Слава богу, руководители отряда не стали перед погрузкой устраивать еще одно построение и снова пересчитывать студентов — а в поезде, когда Слона хватились, Радька и Владик сумели его прикрыть: «В другой вагон сел». А ведь они почти не врали, он и вправду был в другом вагоне — только, к тому же, и в другом составе.

Вилену удалось смешаться на станции Барнаул с толпой высыпавших из вагонов студиозусов и вместе с ними проникнуть в свой собственный поезд. В отличие от девушек-педагогинь, следовавших в Белокаменную в относительном комфорте плацкартного вагона, маевцам снова подали теплушки. Они и рады стараться: расчехлили лозунги, оставшиеся с дороги туда, развесили их по бокам вагонов, только в транспарантах «Даешь целину!» — по-пижонски заменили слово «даешь» гордым «взяли».

Вилен отыскал свое место, тепло поприветствовал Радьку и Владика. Они, разумеется, не упустили шанса поехидничать: