Елена Логунова - Бонд, мисс Бонд!

Внутренний голос высказался в том смысле, что хороший стресс с применением родительского ремня Овчинникову не помешает, и Оля пообещала себе – и голосу – заняться этим при первой же возможности.

Сна у нее не осталось ни в одном глазу, и проверять тетради дальше она тоже больше не могла. В мозгу ее с деловитым жужжанием, как пчелы, щекотно роились мысли, в ногах загудели пружинки – ей захотелось вскочить и куда-то побежать.

Оля вскочила и принялась расхаживать по комнате.

Время от времени она застывала в задумчивости, замирала на одной ноге и спохватывалась, уже теряя равновесие. Это было опасно.

«Так и грохнуться недолго и еще что-нибудь сломать!» – припугнул мыслительницу внутренний голос.

Тогда она заставила себя сесть, закуталась в одеяло, закрыла глаза и замерла, пропуская, так сказать, сквозь сито логики раздробленные на мелкие элементы факты, свои соображения и догадки.

Люсинда придумала «красную метку», а Оля в нее поверила – и в дальнейшем объясняла чуть ли не все происходящее действием проклятья, которого на самом деле не было и в помине!

Значит, существовала какая-то другая закономерность, иное объяснение тем фактам, которые она уже привыкла воспринимать как часть одной цельной истории.

Ольга Павловна – дипломированный специалист по художественным текстам – чувствовала, что вполне способна разобраться и в этом сюжете. Ей бы только выделить красную нить…

Но путеводная ниточка мелькала слишком уж редким пунктиром, появлялась и снова пряталась, упорно не даваясь в руки. Оля совсем измучилась, плюнула на весь этот детектив и легла спать.

На этот раз получилось – она уснула, но сон ее был непрочным и беспокойным. Его пронизывали трассы быстрых, как пули, мыслей и расшатывало колокольное гудение дурацкого рефрена про новое место, жениха и невесту.

– Вот привязалось! – стыдясь своей внезапной зацикленности на брачной теме, посетовала пробудившаяся Оля.

И вдруг – поняла, ухватила нужную подсказку, которую так настойчиво предлагало ей подсознание.

Жених и невеста! Да!

Громов не сразу понял, что его разбудило.

В спальне было темно. Квадратное окно, которое он с вечера оставил незашторенным, смотрелось увеличенной копией главной работы Малевича. Непохоже было, что наступило утро светлого воскресного дня.

Громов похлопал ладонью по прикроватной тумбочке, нашел часы, сфокусировал взгляд на циферблате и выяснил, что светлое воскресное утро наступило пока что только в Японии и на Камчатке. На часах было три с копейками, самая что ни на есть глухая ночь. Какого черта он проснулся – непонятно!

Громов заворочался, поудобнее устраиваясь в постели, покидать которую досрочно вовсе не собирался. Матрас под ним хрустнул, и этот звук отозвался эхом у входной двери, где что-то скрипнуло.

Громов поднял голову.

– Андрей Палыч, вы не спите? – с надеждой прошелестел тихий голос.

– Кто здесь?

– Это я, Андрей Палыч, не бойтесь, – прошелестело в ответ.

Громов не испугался, просто неприятно удивился, потому что никогда не верил в существование замковых привидений, а тут к нему плыл конкретный шотландский призрак, клетчатый, как шахматная доска.

– Кто это – я? Я бывают разные! – сказал он подозрительным голосом умного Кролика из мультфильма про Винни-Пуха и сел, натянув одеяло по подбородка.

Призрак бесшумно приблизился и воплотился в растрепанную барышню, завернутую в толстое одеяло.

– Чего тебе, куколка? – неласково спросил ее Громов, имея в виду явно выраженное сходство ночной гостьи с толстой гусеницей в коконе.

– Ой, вы уже не сердитесь! – обрадовалась та, забыв, что она-то тоже обижалась и злилась. – Как хорошо!

– Не вижу ничего хорошего, – возразил Громов. – Три часа ночи! Все нормальные люди видят десятый сон, какого черта вам-то не спится? И как вы выбрались из башни? Почему Саня вас выпустил?

– Потому что он, в отличие от меня, нормальный человек и видит десятый сон, – хихикнула ночная гостья. – Андрей Палыч, вы обещали выслушать меня в любое время дня и ночи.

– Но не в любом месте и не в любом виде, – возразил Громов и потянулся за халатом. – Отвернитесь!

Он с сожалением покинул теплую постель, надел халат, сунул ноги в тапки и недовольно сказал:

– Я так понимаю, у нас с вами будет серьезный разговор, для проведения которого моя холостяцкая спальня не очень-то подходит?

– Э-э-э… да. Я думаю, нам лучше пройти в библиотеку или в кухню.