Анна Малышева - Алтарь Тристана

Кошка, завороженная шелестом страниц, спрыгнула с постели, судорожно потянулась и, подобравшись ближе, застыла, напряженно следя за поисками. Изредка она протягивала лапку и делала несколько замахов, словно пыталась поймать и остановить быстро мелькающие страницы.

– Нет, – сказала наконец Александра, закрывая очередную тетрадь. – Это лишено всякого смысла, моя дорогая! Вот видишь, я нашла записи трехлетней давности, но тогда Альбина была уже очень больна, и сделок было совсем мало… Гдынского там нет. И потом, отчего я решила, что их первая сделка была совершена именно три года назад и попала тогда в тетради для новичков? Гдынский – коллекционер. Не исключено, что он когда-то уже приобретал что-то у Альбины или продавал ей. Тогда последняя сделка была повторной, и он в красных тетрадях, а первое упоминание о нем может относиться к неизвестно какому давнему году… И получается, что мне придется перерывать весь архив!

Цирцея зажмурилась, словно услышала нечто очень приятное. Александра невольно улыбнулась.

– Это все равно что искать черную кошку в темной комнате, – добавила она, протягивая руку и гладя антрацитовую шерсть зверька. – Они могли никогда в жизни не контактировать! Ты скажешь, почему я не спрошу Гдынского, что было продано? Ведь, наверное, он бы мне ответил. Но беда в том, что ему никак нельзя позвонить! Я должна с ним связываться посредством Нины или Ирины, а ни ту, ни другую привлекать к этому нельзя. Возможно – есть у меня и такая мысль! – что они лгут обе!

Женщина сложила тетради обратно в чемодан, щелкнула тугими замками и задумалась. Сон окончательно покинул ее, теперь голова прояснилась, словно не шли вторые сутки бодрствования.

«Чем гадать на кофейной гуще, нужно опять встретиться с Гдынским, в самом деле. Он болен, но в своем уме, и должен знать, что именно было продано. Мне кажется, та из них, кто лжет по этому вопросу, лжет и по всем остальным! Но как мне его увидеть? Опять подкарауливать, когда никого не будет дома?»

Внезапно она вспомнила о нише. Ей показалось, что это отличный предлог снова посетить квартиру, где никто ей не был особенно рад. «За исключением самого хозяина, с которым не слишком-то, кажется, считаются! – сказала себе Александра. – Завтра ниша будет готова. К чему присылать ее на дом к Гдынскому, если я могу ее привезти? Тайны вокруг ее происхождения больше нет, Виктор Андреевич осведомлен, что я содействовала изготовлению ниши, Ирина знает, что ее хитрость раскрыта. Работа должна быть доставлена и оплачена во второй раз… Вот и еще предлог там появиться – забрать гонорар Игоря!»

Александра набрала номер скульптора.

– Ниша готова? – спросила она, едва услышав ответное приветствие.

– Как и обещал: лак к утру подсохнет, – ответил тот несколько озадаченно. – Все-таки спешка пошла, да? Могу, если так срочно, подсушить феном, но ты знаешь, лак от этого тускнеет, да и трещинки могут быть.

– Не торопись, подождем до завтра, – успокоила его художница. – У меня предложение: чтобы тебе полдня не возиться со сдачей заказа, я берусь доставить нишу заказчице и получить у нее для тебя деньги. Только помоги мне в такси погрузиться, а ехать-то от твоей мастерской пять минут.

Игорь с энтузиазмом откликнулся:

– Дорогая, да я тебя погружу, довезу и выгружу, только избавь меня от переговоров с заказчицей! Вот, поверишь ли, это самое для меня противное, сдавать работу… А если человек еще толком не знает, зачем заказывал и чего хотел, ну, тут ангельское терпение требуется, чтобы выслушать, со всем согласиться, покаяться, голову прахом посыпать, да еще и деньги получить… У вас, женщин, такие штуки лучше получаются!

– Не у всех! – возразила Александра. – Но для тебя я это сделаю. Клиент в самом деле непростой. Может в последний момент закапризничать. Давай встретимся после мессы, в час. Ты ведь придешь?

– Что-то ты повадилась в церковь ходить, – иронично заметил Игорь. – Богословские вопросы замучили?

– Да где-то рядом… – уклончиво ответила художница. – Сам-то группу катехизации вон посещаешь с неведомой целью, а мне и в церковь пару раз зайти нельзя!

– Почему же с неведомой? – задиристо отозвался мужчина. – Зачем такие штуки вообще затеваются? Для воссоединения с церковью.

– Одобряю! – Александра, удивленная его тоном, в котором слышалась искренняя обида, заговорила серьезно. – Я только недоумеваю, почему ты вдруг заспешил, да еще, по собственным словам, будучи атеистом…