Марина Крамер - Привилегия женщин (сборник)

Хриплый хохот женщины привел ее в замешательство, Настя даже слегка испугалась, но Валерия перестала смеяться так же неожиданно, как и начала, серьезно посмотрела на девушку и сказала:

— Мне, к счастью, не пришлось марать руки об этого подонка. Он умер сам — судя по всему, от испуга не выдержало сердце. Давай поможем друг другу. Ты никогда и ни при каких условиях не скажешь, что видела меня здесь и знала, кто я на самом деле, а я отдам тебе флэшку. На ней ты найдешь мой дневник, из которого вполне сможешь извлечь для себя что-то. Идет?

Настя молчала. С одной стороны, она стала невольной свидетельницей преступления, ведь Валько явно мертв, и Наталья-Валерия этого не скрывает. С другой… Настя узнала истинную причину преступления, и ее захлестнула волна отвращения к Кириллу.

— Уверяю тебя, что я не убивала его, — словно уловив ее мысли, проговорила Валерия. — Клянусь тебе моим погибшим мужем — я была готова, но мне не пришлось. Я принесла бутылку вина — но там не было яда, я даже не забираю ее с собой и не выливаю вино из своего бокала, потому что мне нечего опасаться. У меня есть пистолет… Но сейчас я выйду из квартиры и брошу его в реку. Ты можешь убедиться, что я не стреляла из него. На нем нет следов — как на теле Кирилла нет пулевых отверстий. Возьми. — Она порылась в сумке и сунула Насте в руку флэшку на длинном черном ремешке. — Можешь использовать как хочешь. Там нет ни слова о Валько и о том, что я собиралась сделать, но есть многое, что поможет тебе понять меня. Я ведь не хладнокровная убийца, Настя… у меня просто не осталось выбора.

— Мне ничего не нужно… Я вам верю. — Настя вдруг обняла сидевшую у противоположной стены женщину.

— Идем! — вскочила на ноги Валерия. — Идем, я хочу, чтобы ты убедилась, что Валько умер без моей помощи!

— Нет… нет! — в ужасе взвизгнула девушка, представив, что сейчас в соседней комнате она увидит труп, но бухгалтер не слушала, рывком поставила ее на ноги и потащила за собой в глубь квартиры.

— Смотри! — приказала она, чуть подтолкнув онемевшую от испуга Настю в гостиную, где на полу лежал мертвый Кирилл. — Видишь — он лежит на совершенно сухом ковре, там нет крови. Нет следов борьбы… Смотри! — Валерия вдруг схватила свой бокал и осушила его до дна. — Видишь? Если бы в нем был яд — разве я стала бы пить его? Разве стала бы подвергать себя опасности, когда все уже вот-вот закончится? Я не могла не отомстить ему, понимаешь? Мы с Игорем даже не успели толком пожениться, а этот упырь ради денег…

Валерия вдруг заплакала. Она рыдала навзрыд, закрыв руками лицо, совершенно не заботясь о том, что ее кто-то видит в минуту слабости. Пружина внутри ее, которая сжималась два года, неожиданно лопнула, и холодная и расчетливая Наталья уступила место мягкой и ранимой Лерочке.

Внезапно она посмотрела на Настю и тихо спросила:

— Твоя юбка… она… красная?

— Да… — растерянно ответила Настя. — А что?

— Я вижу… я снова вижу красное, — захлебываясь слезами, проговорила Валерия.

«Дорогая Настенька, огромное спасибо тебе за книжку. Ты большая умница, я читала не отрываясь и не могла поверить, что это ты написала. Ты настолько хорошо прочувствовала, так точно все описала, что у меня перед глазами снова встало мое прошлое. И мой Игорь… Жаль, что ты его плохо знала. Но вышел он у тебя именно таким, каким и был в жизни. Желаю тебе успехов, дорогая, а если сможешь, приезжай ко мне — отдохнешь, наберешься впечатлений. У нас сейчас просто замечательно, улицы еще не успели пропылиться, зелень свежая, все цветет и радует глаз. Знаешь, Настюша, а ведь май, оказывается, самый лучший весенний месяц, как я могла этого не замечать несколько лет? Словом, приезжай, сама все увидишь. Обнимаю тебя. Твоя Лера».

Нажав на «Отправить», женщина в белой широкополой шляпе и легком брючном костюме закрыла маленький ноутбук и потянулась к чашке с кофе. В небольшом парижском кафе было мало посетителей — стояло раннее утро. Но эта дама была здесь завсегдатаем, и обслуживающий персонал успел привыкнуть к ее ранним визитам и долгим посиделкам.

Рядом сразу возник официант:

— Мадам, ваш кофе остыл. Я принесу другой.

— Не нужно, Жак. Принеси мне лучше бокал вина.

— Красного? — уточнил юноша, и женщина улыбнулась:

— Ты же знаешь, я не пью другого.

Женщина в сбившемся набок черном платке выла в голос. Толпа сочувствующих притихла, все смотрели на обезумевшую от горя мать и на молодую светловолосую девушку в снежно-белом платье, лежащую в обитом розовым атласом гробу.