Наталья Ботина - Соседкины проблемы в наследство

Натка задумалась. Она стала поминутно восстанавливать картину вчерашнего дня и остановилась на том, как поздно вечером в последний раз проведала старика Худорожкова, вернулась в свою палату и легла спать. Вырисовывалась следующая картина.

Натка чувствовала себя, по меньшей мере, агентом национальной безопасности, когда по поручению Андрея отправилась еще раз в палату старика Худорожкова, чтобы заглянуть в паспорт и посмотреть номер квартиры, где он прописан. А уж когда ей поручили выяснить, кем назвалась Юля, когда в первый и в последний раз навещала старика, и вовсе возомнила себя всемирно известным сыщиком Эркюлем Пуаро. После разговора с врачом и моей настоятельной просьбы «…беречь старика и вообще никого чужого к нему не подпускать», Натка решила исполнить задание в буквальном смысле и отправилась в палату к старику. Она аккуратно приоткрыла дверь и тут же отпрянула от нее. В палате была медсестра. Она делала какую-то процедуру больному.

— Надо же, и про старика вспомнили, — пробурчала Натка себе под нос.

Она отошла в сторону и принялась ждать, когда процедура закончится. Медсестра вышла из палаты и прошла мимо Натки. За два дня, что Натка находилась в больнице, она выучила имена всех медсестер и врачей травматологического отделения, но маска закрывала лицо вышедшей из палаты медсестры, а по глазам Натка не смогла узнать ее. Поэтому она не стала обращаться к ней по имени, а просто спросила:

— Как Иван Степанович? Ему лучше?

Медсестра бросила недовольный взгляд на любопытную больную и нехотя ответила:

— Значительно лучше.

Ободренная таким ответом Натка без стеснения вошла в палату.

Постояла немного у постели, наблюдая, как он дышит. Если честно, она не знала, как должно проявляться улучшение состояния тяжелого больного. Он все так же был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких, из-под ключицы торчал катетер, от которой тянулись прозрачные трубки капельницы, и все так же медленно капало лекарство. От груди старика тянулись несколько проводков и заканчивались у небольшого прибора с темным экраном.

— Привет, дедуля! — негромко, но бодро поздоровалась она со стариком, как будто он мог ее слышать, — это опять я. Ты уж извини, но я знаю, что эта Юлия вовсе не твоя дочь. Что же она от тебя хочет?… Но ты не волнуйся, это мы все равно выясним… Дед, ты давай держись. Чего это ты умирать вздумал? Подумаешь, машина на него наехала! На меня тоже наехала, так я ведь ничего…

Натка разговаривала вслух и одновременно поправляла простынь и одеяло. Но вдруг ее рука нащупала одну штучку, о предназначении которой она догадывалась. Индикатор должен был быть прикреплен к груди больного, и записывать показания работы сердца. Но почему-то это индикатор, как и все остальные, лежал рядом с больным, а не был прикреплен к определенному участку груди на уровне сердца. Тут Натка увидела, что экран прибора, где должна непрерывно отражаться работа сердца в виде электрокардиограммы, выключен. Она заметила также, что аппарат искусственной вентиляции легких работает не в таком ритме, как работал раньше. Все включатели стояли на отметке «минимум». Сначала она решила, что это и есть улучшение состояния больного, когда участие искусственных аппаратов в жизнедеятельности больного постепенно снижается до минимума, но тут она взглянула на лицо старика. Оно стало синюшного оттенка, а лекарство в капельнице перестало капать совсем.

Пулей она выскочила из палаты и бросилась к дежурной медсестре. Та мирно беседовала с Виктором, Наткиным охранником и кокетливо ему улыбалась.

— Скорей! Сюда! — позвала Наталья, — Здесь что-то не так!

Медсестра, тут же сбросив с лица игривость, поспешила на зов. Секунды ей хватило, чтобы оценить ситуацию. Она быстро восстановила работу приборов. Тот, что отражал работу сердца, жалобно запищал, на его мониторе поползла почти прямая линия с редкими не очень крутыми изгибами. Пока медсестра включала приборы, Натка успела сбегать за врачом. Тот отдал распоряжения, строго приказал всем посторонним выйти из палаты и приступил к реанимационным мероприятиям. Вокруг Худорожкова началась суета, именно такая, какую Натка представляла, судя по фильмам про врачей. А еще через некоторое время все успокоилось, и жизнь травматологического отделения потекла в привычном режиме. Медикам удалось восстановить работу сердца старика. Цвет его лица вновь приобрел бледно-розовый оттенок, но сам он оставался все так же, неподвижен.