Эдуард Ростовцев - Человек из тоннеля

К ресторану подъехали в 22:50. В паркинге, на площадке перед рестораном и летним кафе, стояло до тридцати машин. Удивляться нечему: тем вечером справляли две свадьбы и банкет по случаю полувекового юбилея главного бухгалтера горжилстройтреста. Кроме этих машин, к закрытию ресторана прибыли служебный ЛАЗ стройтреста и семь такси. Обстановка сложилась головоломная: разъехаться такому количеству машин на неширокой, к тому же мокрой площадке непросто: малейшая оплошность водителя грозила аварией, а то и катастрофой - с площадки до обрыва рукой подать. Хлопот у Кузишина и старшины Швачко хватало. Видимо поэтому Кузишин не отреагировал на фразу, брошенную из салона проезжающей мимо "Волги" одним из пассажиров - подвыпившим круглолицым бородачом:

- Лейтенант, на петле голый мужик лежит! Вроде бы загорает. Штрафани его за халатность - солнце-то вторую неделю не показывается!

Кузишин не придал значения этим словам - мало ли что болтают люди после веселого застолья. Но спустя минуту или две около него притормозил "Москвич-412". Его водитель - пожилая женщина в толстой вязаной кофте, натянутой поверх вечернего платья, заметно волнуясь, и то и дело оглядываясь назад, сказала Кузишину, что в том месте, где разворачиваются машины (это место водители прозвали "петлей") на обочине лежит раздетый человек. На этот раз Кузишин не стал мешкать: велев напарнику регулировать разъезд машин, он направился на "петлю", прихватив с собой фонарь. Раздетого мужчину Кузишин обнаружил в пятидесяти метрах от летнего кафе, чуть ниже того места, где дорога, углубляясь в лесопарк, делает кольцевой поворот. Ночью это место не освещается, и лежащего на обочине человека можно было заметить только при свете фар проезжающих мимо автомобилей. Мужчина лежал головой к дороге, уткнувшись лицом в землю и привалясь боком к дереву. Его тело было испачкано землей. Создавалось впечатление, что он полз от обрыва, пытаясь достичь дороги, но силы оставили его.

Сперва Кузишину показалось, что человек пьян (близость ресторана и кафе наталкивала на такую мысль), и то ли сам разделся в состоянии алкогольного умопомрачения, то ли над ним, пьяным, кто-то зло подшутил. Однако, всмотревшись пристальнее, он заметил кровь на щеке лежащего, а затем обнаружил рану у него на виске. Кузишин наклонился над раненым, взял за плечо и едва не одернул руку - тело было холодным. Инспектор решил, что мужчина мертв. Тем не менее, опустился на колени, припал ухом к мокрой спине, чуть ниже левой лопатки и вскоре уловил слабые удары сердца.

Остановив разворачивающееся на "петле" такси и высадив из него пассажира, Кузишин с помощью водителя втащил раненого в салон, уложил на заднем сиденье, примостился рядом, коротко бросил водителю:

- В первую городскую больницу! Жми в темпе под любой знак, я отвечаю.

Однако на площади перед рестораном изменил первоначальное решение: велел водителю затормозить, окликнул старшину Швачко, в двух словах объяснил ситуацию, посадил на свое место, и еще раз наказав водителю ехать как можно быстрее в больницу, направился к служебному "Москвичу". Связавшись по радио с дежурным по городу, Кузишин доложил о происшедшем, после чего поставил свою машину поперек дороги при выезде с площадки и объявил по громкоговорящей связи о временном запрещении движения. Вскоре к ресторану прибыла оперативно-розыскная группа во главе с начальником Шевченковского уголовного розыска капитаном Мандзюком.

Вот, собственно, все, что он может доложить...

Порыв ветра встряхнул крону каштана: задержавшаяся на листьях и собравшаяся там в крупные капли дождевая морось ринулась вниз, окатив Ляшенко и Кузишина холодным душем. Оба разом отпрянули от дерева, стали отряхивать не успевшую впитаться в одежду воду.

- Укрылись, называется, - недовольно пробурчал Кузишин.

- Наказание сверху, - коротко рассмеялся Валентин. - За то, что в воскресенье работаем. Очевидно, Всевышний не хочет, чтобы мы раскрыли это дело.

- Бог за порядок, он против милиции не пойдет, - улыбнулся автоинспектор, но тут же добавил серьезно, - только скажу откровенно, товарищ майор, непростое это дело. Очень даже непростое. Я сам когда-то в розыске работал и понимаю, что почем.

Он замолчал, явно ожидая, что майор из областного управления пожелает узнать, как и почему он пришел к такому выводу. Валентин не стал испытывать его терпение - задал вопрос, которого Кузишин ждал. Тот удовлетворенно кивнул и для начала откашлялся: