Анатолий Безуглов - По запутанному следу - Повести и рассказы о сотрудниках уголовного розыска

Может, кому-нибудь сейчас это покажется, ну, мягко говоря, не современным разговором, мол, были и Т-34, и «катюши», были «илы» в небе, а для Иванова не нашлось ничего надежнее ППС. Да, нас, пехоту, тогда не все понимали и потому жалость, что ли, к нам проявляли непонятную. Особенно в госпитале. Я, кстати, там три раза отлеживался после ран. Так вот, лежит, бывало, рядом танкист и сокрушается, как это вы, пехота, в одних гимнастерках в атаку. Мы, танкисты, с броней и то не застрахованы от пули. Или летчик тоже: мол, у нас и скорость, и пушки, а как вы на своих двоих. А я им отвечал неизменно одно: не жалейте вы нас, а позавидуйте нам. Я действительно от пули закрыт только гимнастеркой. Но попробуй в меня попасть. Ведь если с умом воевать, то от пули схорониться можно, и наверняка, только глаза не делай квадратные в бою, а замечай — ложатся пули справа, прикрывай себя живей справа деревом, стеной или бугорком. И сам старайся обрушить огонь на того, кто справа, а не слева, — за того возьмешься потом. Только дураки думают, что на фронте от случайной пули погибают. Если она попала в тебя, то в тебя кто-то целил. А тот кто не сразу попал, а пристреливался к тебе, но ты эту пристрелку проворонил. Нет, доведись мне воевать снова, не задумываясь попросился бы в пехоту. У всех ты там на виду, всех ты видишь и тебя все видят. Нет, лучше пехоты я не знаю ничего.

А ведь вначале я попал на флот. Выдали нам бескозырки, тельняшки и все, что полагается военному моряку. Командовал нами главстаршина Заика. Какой это был просоленный, матерый моряк! Как он нам рассказывал о морских походах, о кораблях, о флотских специальностях! Мы буквально бредили морем, по ночам, во сне нас качали седые волны Балтики, мы гонялись за подлодками, и нас встречали девушки на причале. У меня даже песни все были морские. А особенно нравилась одна. Там были такие слова;

А в конце декабря 1942 года, помню, выстроили нас на плацу. И офицер в серой шинели сказал: нужны люди на сухопутный фронт. Нужнее, чем на флот. Он еще говорил, что дело серьезное, нужны добровольцы. Я смекнул, что так на фронт можно попасть быстрее. И шагнул вперед из строя. Только тельняшка и осталась на всю войну от мечты о флоте.

Потом мы строем шли к Финскому вокзалу, грузились, ехали. Посреди леса остановились. Выгрузились. Снова шли строем. И пришли к добротным землянкам. Стали учиться стрелять и зачем-то еще учились отражать атаки конницы, много времени тратили на это, хотя завею войну ни разу не видел ни одного кавалериста.

Но я так думаю насчет отражения конницы — опыт, умение на плечи не давят. Особенно на фронте. А в бою иной раз даже не предполагаешь, что понадобится, а что нет. Как-то старший лейтенант приказал добыть «языка». А времени в обрез. В окопах немецких нам никого не удалось взять, двинулись в глубь их обороны. Прошли и траншеи все, и блиндажи, но вот не везет, да и все тут. Забрались глубоко в тыл. Наткнулись на дорогу, довольно оживленную. То и дело по ней снуют автомашины, повозки, немцы на велосипедах куда-то спешат. Сидели мы, смотрели и думали: «языки», вот они, на дороге, а как брать, кругом посты, кругом гарнизоны, воинские части, если начнем брать с шумом — крышка, не выберемся отсюда.

Как ни ломали головы, ничего на ум путное не приходило. И тут вспомнил я, как мальчишками озоровали. Веревку натягивали через улицу и своих же сверстников подкарауливали. Идет такой ротозей, а мы дерг веревочку — и парень кувырк в траву. В другой раз внимательней будь.

Эту не совсем, может, удачную шутку я и вспомнил. Достали веревку, на другой стороне дороги привязали за дерево, припорошили пылью и стали ждать. Прошла машина, вторая. Появился немец на велосипеде. Замерли мы на обочине. Каждый знает свой маневр. Только немец поравнялся, натянул я веревку, он в нее. А если веревку, когда в нее врезается кто-то, назад и вверх поддернуть, эффект, я вам скажу, знатный. Взлетел наш немец над велосипедом и грохнулся об дорогу. А дальше, как говорится, не зевай.

Пустячное дело, ребячья забава, можно сказать, а пригодилась.

Недавно я прочитал в одной книжке высказывание о солдате военного теоретика Вернера Цихта, так, кажется, его зовут. Даже в блокнот выписал: «Солдат является частью точного механизма, который служит для выполнения определенной функции в определенном месте и подчиняется нажатию центрального рычага».