Анатолий Безуглов: По запутанному следу: Повести и рассказы о сотрудниках уголовного розыска

— Значит, так. По одному человеку с каждой стороны. Токмаков, Егоров и я идем в дом. Помните, что у них на крыше часовой. Чуть что… Пошли.

Прячась за деревьями, они подошли к крыльцу. Поднялись. Внезапно загремела щеколда. Майор прижался к стене. Из дверей вышел голый по пояс человек. Левой рукой он придерживал спадающие штаны. Человек зевнул, перекрестил рот. Повернулся, и тут Грязновский сильно ударил его рукояткой пистолета.

— Хозяин это, мельник, — шепнул Егоров, подхватывая падающее тело. — Пошли.

Грязновский толкнул дверь в сени, потом в горницу. После ночной свежести в нос ударил запах перегара, табака, грязного мужского белья.

— Это ты, Мирон? — спросил кто-то.

— Угу, — промычал Егоров и включил фонарь.

Токмаков из-за спины майора ударил веером из «шмайсера».

— Оружие, руки! — крикнул Грязновский и бросился на полураздетого человека, рванувшегося к столу.

Они покатились по полу. Стол упал, и что-то больно ударило Грязновского по руке, но он, не обращая внимания на боль, продолжал выкручивать руку противнику и заломил ее так, что человек закричал от боли хрипло и натуженно. В комнате кто-то стрелял, со звоном летело оконное стекло. Кто-то стонал тонко и жалобно.

Наконец вспыхнул свет фонаря.

— Товарищ майор, — позвал Токмаков.

— Я здесь, посвети.

— У нас двое раненых.

— А бандиты?

— Трех на месте. Одного взяли.

— Помоги связать. Так, — Грязновский встал. — Подними его. Посвети-ка.

— Это Музыка, — сказал из темноты Егоров, — отгулял, атаман.

Грязновский, обходя трупы, вышел на крыльцо. Где-то, километрах в пяти, ударил и замолк пулемет. Там начиналась операция по ликвидации банды.

УРКМ — Управление рабоче-крестьянской милиции.

Циркулярные списки — списки разыскиваемых преступников.

РУМ — районное управление милиции.

Шкраб — школьный работник.

Печраб — работник печати.

Соцвред — социально вредный элемент.

КВО — культурно-воспитательный отдел.