Анатолий Безуглов - По запутанному следу - Повести и рассказы о сотрудниках уголовного розыска

Всем, всем шлю привет и даю совет, когда темы нет, на сцену не лезть и раешник не плесть…»

Пригодится ли мне в дальнейшем соловецкий раешник? В любом производстве неизбежны отходы, а в уголовном розыске они доходят до 99 процентов. Скорее всего, раешник попадет в эти 99. Но загадывать на будущее не стоит. Поживем — увидим.

«Горелое дело»…

Чем больше я углублялся в него, тем сильнее оно раздражало меня какой-то своей зыбкостью и неопределенностью. Порой было такое ощущение, что оно засасывает, подобно болоту, сковывая и ограничивая движения, лишая возможности на что-либо твердо опереться. В нем не было точки опоры, во всяком случае, я ее не мог нащупать.

И причина этого была не в сложности, а в чем-то другом. Многие преступления на первом этапе расследования — загадка, более или менее трудная, но загадка, дающая простор для различных предположений, версий, гипотез. Перед следователем клубок фактов, показаний, объяснений, доводов. Он должен отыскать кончик нитки. Это трудное и кропотливое занятие. Зато, найдя кончик, сравнительно легко распутать весь клубок. А из «горелого дела» торчало несколько хорошо различимых кончиков, но каждый из них не облегчал, а усложнял работу. Здесь все было противоречивым, неустойчивым, несобранным — версии, позиции участников происшедшего, логика их поведения и улики.

Странное дело, очень странное.

Взять хотя бы выстрелы. Были они? Безусловно. Выстрелы слышал сам пострадавший («две пули пролетели рядом»), соседи по даче, очевидцы пожара. Нападавший стрелял в Шамрая. Факт. И в то же время… не факт. Самый тщательный осмотр сплошного дощатого забора, вдоль которого бежал Шамрай, ничего не дал. Оперативники не обнаружили ни самих пуль, ни их следов. Этих треклятых пуль не нашли и в стволах фруктовых деревьев, которые росли вокруг дачи. Не нашли, хотя обследовали буквально каждый сантиметр. Пули исчезли. Выстрелы были, а пуль не было. Тоже факт, и факт не менее достоверный, чем первый. Куда же, спрашивается, исчезли пули? Растворились в воздухе? Расплавились?

Можно было, конечно, предположить, что нападавший стрелял вверх, чтобы только напугать Шамрая. Но, во-первых, откуда тогда взялся свист пуль у самого уха бегущего? Во-вторых, зачем пугать и без того перепуганного до смерти человека, а в-третьих, по словам Шамрая, преступник его чуть не задушил. Если так, а, видимо, это происходило именно так, то снова нельзя не отметить полнейшего отсутствия элементарной логики: после неудавшегося из-за яростного сопротивления жертвы убийства разозленный неудачей преступник ни с того ни с сего начинает забавляться пальбой в воздух, вместо того чтобы воспользоваться удачной ситуацией (хорошо освещенная пожаром цель) и осуществить свой, теперь уже близкий к завершению замысел.

Полнейшая бессмыслица!

Дальше. И Шамрай, и Русинов, и Эрлих исходили из того, что у неизвестного были две цели: убийство и похищение содержимого портфеля или самого портфеля. Допустим, что они правы. Но тогда мы снова сталкиваемся с полным отсутствием логики.

Шамрай категорично заявил еще Русинову, что он никогда раньше не возил в портфеле ни домой, ни на дачу служебных документов, что тот случай был исключением, вызванным известными обстоятельствами. Как же про это исключение узнал преступник и кто он — провидец или сумасшедший? И ведь не только узнал, но и как-то почувствовал, что портфель окажется именно в среднем ящике письменного стола, а не в каком-нибудь другом месте — допустим, в тумбочке, книжном шкафу или платяном. И зачем потребовалось сдирать фотографии с документов Шамрая? На память о ночном приключении?

Теперь еще клочок бумаги с поэтическим опусом соловецкого производства…

Если он принадлежал ночному гостю, то все запутывалось еще больше, а участие в нападении на Шамрая Явича-Юрченко становилось крайне сомнительным, а то и вовсе исключалось. Ведь по наведенным справкам Явич никакого отношения ни к Соловкам, ни к блатной лирике не имел. Кстати, все сведения, собранные нами о Явиче, будто бы специально дополняли уже существующую неразбериху. Выяснилось, например, что он обладает недюжинной физической силой и считался великолепным стрелком из револьвера. Между тем Шамраю не только удалось вырваться из рук преступника, — а нападение было внезапным! — но и спастись от пуль, хотя стреляли в него с расстояния в четыре — шесть метров…

А портфель?

Сторож Вахромеева утверждала, что у человека, бежавшего к линии железной дороги, не было в руках никакого портфеля. Не видела портфеля и опознавшая Явича Гугаева…