Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

— Гм-м, — промычал Эллери. — Письмо оборвалось, прежде чем она успела что-либо объяснить. Я думаю, что Терри прав. Она сама почему-то решила не писать этого письма.

— Но очень важно установить, что именно она хотела написать, — пропищал Морель. — Мне бы хотелось знать совершенно определенно.

— А кому не хотелось бы? — проворчал Терри. Доктор Макклур и Ева подошли к письменному столу и еще раз вместе прочитали письмо.

Доктор Макклур сказал:

— По-моему, единственно важным и конфиденциальным документом могло быть новое завещание.

— Нет, сэр. Нет, сэр. Мисс Лейт говорила мне только на прошлой неделе, что ее вполне удовлетворяет старое завещание.

— Значит, завещание все-таки у нее было? — спросил Эллери.

— Да. Она хотела, чтобы после ликвидации ее имущества все деньги были разделены в виде пожертвований между различными образовательными учреждениями…

— Колледжами это называется, — перебил его Терри. Совершенно явно, ему не нравился мистер Морель.

— Определенная сумма, — невозмутимо продолжал адвокат, — предназначается для Имперского университета в Токио. Вам, вероятно, известно, что после смерти отца она там некоторое время преподавала.

— Да, доктор Макклур говорил мне. А как относительно персональных наследников?

— Нет никаких.

— Но, может быть, она хотела изменить свое завещание в связи с предстоящим браком с доктором Макклуром?

— Нет, сэр.

— В этом не было необходимости, — сказал доктор Макклур. — Мое состояние значительно больше, чем ее, и она отлично знала это.

— Просто чудно. Все дело чудное, — заметил Терри.

— И нет никого… ну, кто бы получил выгоду в случае ее смерти?

— Ни единой живой души, — уверенно пропищал Морель. — У мисс Лейт был крупный ежегодный доход от имения умершей дальней родственницы, кажется, она была ей внучатой племянницей. По условиям завещания этой тетушки, мисс Лейт должна была получать ежегодную ренту до достижения ею сорока лет. После чего весь капитал переходил бы в ее полное владение.

— Значит, она умерла богатой женщиной?

— Это зависит от точки зрения, — ответил адвокат. — Богатой? Ха! Я бы сказал, сравнительно богатой. А правильнее сказать — хорошо обеспеченной.

— Но ведь вы сказали, что она унаследовала огромное состояние?

— О, нет. Дело в том, что она умерла, не достигнув обусловленного возраста. Она умерла, не дожив до сорока лет. Сорок лет должно было исполниться только в октябре. Не хватало лишь одного месяца. Боже мой, боже мой!

— Да, это действительно интересно.

— Я бы скорее назвал: «неудачно». Но завещание тетушки предусматривает и такую возможность. Согласно этому завещанию, если мисс Лейт умрет, не достигнув возраста сорока лет, все огромное состояние тетушки переходит к ближайшему родственнику мисс Лейт.

— И кто же это?

— Совершенно никого нет. У нее не было родственников. Одна на всем белом свете. Она сама мне говорила. И, таким образом, теперь тетушкин капитал пойдет различным благотворительным учреждениям, особо указанным в завещании.

В разговор вступил инспектор Квин.

— Доктор Макклур, не было ли у мисс Лейт какого-нибудь разочарованного искателя ее руки?

— Нет. Я был первым и последним.

— Мистер Морель, — спросил Эллери, — может быть, вам что-нибудь известно о личных делах мисс Лейт, что помогло бы нам разрешить загадку ее убийства?

Морель снова энергично потер лысину.

— Не знаю, может быть, это поможет вам? Недавно она говорила мне, что у нее совсем нет врагов.

— Это она так думала, — вставил Терри Ринг.

Морель просверлил его своими маленькими глазками и что-то невнятно пробормотал. Потом вскочил, схватил свой портфель, который он так и не открывал, и ушел.

Эллери сказал:

— Вы знаете, все очень странно. Перед нами женщина, у которой в жизни было буквально все. Смерть для нее могла означать только жестокое несчастье. Она была знаменита: она только что получила самую высокую на ;граду, на которую может надеяться американский писатель. Потенциально — причем в самом недалеком будущем — она должна была стать очень богатой: через месяц она получила бы большое наследство. Она была счастлива и надеялась в ближайшее время стать еще более счастливой. Она собиралась выйти замуж за избранника своего сердца… И вдруг на самой, так сказать, вершине блаженства наглый убийца лишает ее жизни.

— Я просто ничего не могу понять, — пробормотал доктор Макклур.

— Зачем вообще люди совершают преступления? Ради выгоды? Но после ее смерти ни один человек не получил бы ни пенни, за исключением, конечно, некоторых учебных заведений, которые вряд ли можно подозревать в убийстве. Из ревности? Но совершенно очевидно, в ее жизни никогда не было любовных интриг. Так что это не может быть «преступлением по страсти». Из ненависти? Но мы слышали, Морель сказал, что у нее не было врагов. Да, действительно, очень странно.