Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

Инспектор кивнул.

— Ну, сынок, картина такова. Все на месте, точно так же, как было, за исключением, конечно, трупа.

Ноздри Эллери раздувались, что служило признаком сосредоточенной умственной работы. Он бросил только мимолетный взгляд на гостиную и сразу же прошел в спальню. Все молча последовали за ним.

Эллери на пороге остановился и долго всматривался в комнату, не двигаясь с места.

— Нашли оружие?

— Как тебе сказать? — ответил инспектор. — Думаю, что нашли.

Эллери несколько удивил такой скромный ответ, он взглянул на отца и начал тщательный осмотр комнаты.

— Между прочим, — поинтересовался он, осматривая письменный стол, — каким образом и зачем мисс Лейт вызывала детектива?

— Она позвонила в Главное управление около девяти часов утра в воскресенье и попросила прислать ей сыщика в пять часов в понедельник. Гилфойл пришел и нашел ее уже мертвой, а около нее мисс Макклур и Терри. А зачем она вызывала, это никому неизвестно, и, вероятно, мы теперь никогда этого не узнаем.

Ева отвернулась. Каждое слово, произносимое этим маленьким старичком, было для нее как удар ножа.

— Ты уверен, что звонила сама Карен Лейт?

— Японская служанка Кинумэ была как раз в этой комнате, когда Карен, звонила.

— Слушай, Терри, — обратился к нему инспектор, — почему бы тебе не рассказать все откровенно? Ты бы нам здорово помог.

— А что именно вас интересует? — спросил Терри.

— Ты несколько раз звонил Карен Лейт во время последнего уик-энда. В частности, ты звонил ей и в воскресенье днем. Это мне сказала О’Мара. Какие дела были у тебя с мисс Лейт?

— А кто сказал, что это были дела? Ой, копы, у меня от вас прямо-таки голова разболелась.

Инспектор Квин только пожал плечами. Он ко всему относился философски. Он может и подождать. Он всегда умел ждать…

Эллери внимательно разглядывал пустую клетку для птиц, висевшую возле низенькой японской кроватки.

— Что это? Чистая символика или в ней действительно была птица?

— Не знаю, — ответил инспектор. — При нас никакой птицы там не было. Мисс Макклур, что, клетка была пустая, когда вы пришли сюда в понедельник?

— Я не помню.

— Пустая, — вставил Терри.

— Может быть, вам что-нибудь известно о птице, обитавшей в этой клетке, доктор?

— Очень немного. Я просто видел ее здесь, и все. Какая-то японская птица, которую Карен привезла из Токио девять лет назад. Она очень любила ее, заботилась о ней, как о ребенке. Кинумэ может рассказать вам подробнее. Они вместе приехали из Японии.

Инспектор вышел, а Эллери неторопливо продолжал осмотр. Он не заглядывал в коридорчик, что был за дверью в мансарду, но внимательно осмотрел задвижку. Доктор Макклур уселся на маленькую японскую табуреточку и закрыл лицо руками. Ева подошла ближе к Терри. В комнате царила атмосфера, не располагающая к разговорам.

Инспектор вернулся вместе с Кинумэ, которая несла в руках клетку несколько иной формы, чем висевшая у кровати. В клетке сидела птица. За Кинумэ шла белая служанка О’Мара. Она остановилась в дверях и выглядывала оттуда с тупым, жадным и в то же время полным страха любопытством.

— Какая красота! — воскликнул Эллери, беря клетку из рук японки. — Вы Кинумэ. Я помню. Вы очень огорчены тем, что ваша хозяйка ушла от вас, Кинумэ?

Старушка опустила красные от слез глаза.

— Это очень большое несчастье, джентльмены, — пробормотала она.

Эллери смотрел то на нее, то на птицу. Они удивительно гармонировали друг с другом. В птице было нечто экзотическое. Голова, крылья и хвост — пурпурные, туловище — пурпурно-шоколадное, на шее чуть заметная белая полоска. У нее был сильный клюв. Птица была крупная: от клюва до конца хвоста не меньше тридцати сантиметров. По всей вероятности, птица за что-то рассердилась на Эллери. Она пристально посмотрела на него своими сверкающими глазами, открыла клюв, и в комнате раздался неприятный хриплый крик.

— Естественная компенсация, — заметил Эллери. — В природе нет совершенства. Обязательно хоть в чем-то малом, но уродство. Кинумэ, как называется эта птица?

— Каши-дори, — просвистела Кинумэ, — по-вашему — сойка. Каши-дори с Лу-Чу. Она из моей страны. Она старая.

— Лучуанская сойка, — задумчиво проговорил Эллери. — Да, действительно, и вид у нее довольно глупый. А почему она не в этой клетке, здесь, в спальне, Кинумэ?

— Иногда птица здесь, иногда внизу. Другая клетка. Всегда в комнате, где солнце. Ночью она кричит, мисси не может спать.