Лиз Ригби - Полное затмение

— Что это? — спросил Ломакс.

— Записная книжка Льюиса. Его жена позволила Курту сделать копию, и эта книжка очень помогла мне.

Ломакс ничего не сказал.

— А это копия его настольного дневника… здесь еще несколько имен и номеров. Я могла сверять звонки, которые он сделал, с назначенными встречами, вот так, — сказала Марджори.

— Вы его знали?

— Кого, Льюиса Фокса?

— Да.

— Это ж вы у нас его старый друг и сейчас заняты его поисками, не так ли?

Они улыбнулись друг другу.

— Нет, я его не знала. Я работаю здесь всего несколько недель, и это мое первое дело, — призналась Марджори.

— Какое у вас впечатление — его здесь любили?

Марджори пожала плечами:

— У меня не сложилось никакого впечатления.

Когда, разыскивая Марджори, появился Курт, Ломакс и девушка уже глубоко ушли в обсуждение работы.

— А, прекрасно, значит, вы нашли друг друга, — заметил Курт.

Ломакс бросил на него взгляд, в котором, как он надеялся, выражалось презрение.

— Дерьмово, Ломакс, выглядите вы неважно, — неискренне посочувствовал Курт. — Может быть, вы слишком больны, чтобы пойти сегодня вечером со мной?

— Куда?

— Я встречаюсь с Джерри Хегарти, приятелем Льюиса. Он собирается представить меня любовнице Льюиса. Френсис велела мне взять вас с собой, чтобы вы посмотрели, как опрашивать людей.

— Хорошо, — сказал Ломакс.

— Он отвезет нас в клуб Льюиса.

Ломакс кивнул. Должно быть, речь шла о загородном клубе.

Когда Хегарти забрал их, уже стемнело.

Ломакс устал.

Монотонность работы, раздражительность окружающих утомили его. В ходе расследования он не обнаружил ничего такого, что могло бы помочь Джулии. Она обещала позвонить ему из обсерватории, тем не менее не позвонила. Возможно, пыталась, но линия была занята.

За рулем сидел Хегарти. Машина была старая. Ее размеры и жесткие углы напоминали о другой эре, при всем том рабочие части блестели, а обивка пахла свежестью. Хегарти был так влюблен в свою старую машину, купленную много лет назад, что сохранял ее в отличном состоянии. Ломакс положил на заднее сиденье вечернюю газету, взгромоздил на нее ноги и вытянулся. Фотография Джулии на первой странице расположилась как раз между его лодыжек.

Сначала Курт и Хегарти, сидевшие спереди, поговорили о машине, а затем принялись обсуждать Льюиса. Ломакс слышал не все. Хегарти говорил тихим, монотонным, словно шум двигателя, голосом. Они медленно двигались в вечернем потоке машин, остановки почти не ощущались. Один раз, на светофоре, Хегарти пригладил волосы расческой. Слова Хегарти, достигавшие слуха Ломакса, гипнотизировали его. — …усталый… уснул… не раз… уснул…

Ломакс закрыл глаза. Прорезался голос Курта:

— Сколько машин он разбил, мистер Хегарти?

Хегарти молчал.

— Кто? — спросил Ломакс, открывая глаза. — Кто разбил?

— Не спите, Ломакс. Мистер Хегарти рассказывает о том, как Льюис разбил машину.

— Нет-нет, не разбил, все не так страшно. Льюис никогда не причинял ущерб ничьей собственности. Просто иногда он засыпал за рулем.

— Выпив лишнего? — спросил Ломакс.

В боковом зеркале отражалось лицо Хегарти, залитое светом фар. На нем застыло настороженное выражение.

— Не больше, — ответил Хегарти, — чем прочие.

Ломакс представил себе, как Льюис уходит из загородного клуба. Должно быть, уже очень поздно. Как всегда почтительный метрдотель открывает перед ним дверь, и Льюис направляется к своей машине, совсем не пьяный, сохраняя достоинство, несколько более тщательно, чем обычно, переставляя ноги. Он едет домой к Джулии, пытаясь не заснуть, и тут…

— В какой части города находится клуб, мистер Хегарти? — спросил Ломакс.

— На самом деле это в центре.

— Клуб Льюиса? В центре? — недоверчиво повторил Ломакс.

Ему не хотелось уничтожать образ загородного клуба, который он создал. Мысленно Ломакс успел уже добавить к нему просторные лужайки и каменную кладку стен. А еще все эти белые скатерти, метрдотеля и чертову карту вин. Все это был Льюис.

Вот уж действительно резкий поворот.

— Это прямо здесь, — сказал Хегарти, тормозя.

— Здесь? — изумился Ломакс.

Высокая кирпичная стена окружала их со всех сторон. Огни города сверкали сквозь жалкую траву, растущую в трещинах.

— Прекратите ваши дурацкие вопли, несчастный вы сыщик-любитель, — шепотом отчитывал Ломакса Курт, когда они выбирались из машины.

Похоже, Хегарти не слышал их.

— Сегодня здесь людно, — заметил он.