Светлана Храмова - Контракт

Иоганн наполнил бокалы, Илона неожиданно зычным голосом воскликнула:

— За будущего лауреата Дмитрия Вележева!

Бокалы прозвенели, соприкоснувшись, втроем они выпили до дна.

Митя расчувствовался, вспомнив о ночных метаниях:

— Иоганн, я так признателен за помощь! В моем успехе, независимо от того, признают ли меня лучшим, есть и ваша заслуга, спасибо!

Дежурный смутился, посмотрел на Митю и признался:

— Да мы все, задержавшиеся в почти закрытом отеле, — ваши поклонники. Плакали, слушая вас. А это, знаете ли…

— Да вы просто музыку в таком количестве никогда раньше не слушали, а тут поневоле приходилось, — не преминула поддеть его Илона.

— Ничего, вытерпели. С наслаждением. — Он потоптался немного, после шампанского тянуло поговорить, но вроде и добавить нечего. Иоганн озабоченно подхватился: — Ну, оставайтесь, пойду я к себе. Мне еще уборкой отеля заниматься, дело непростое.

Он вышел, закрывая ладонью расползающийся в горделивой улыбке рот. Хорошо, когда ночные экскурсии так красиво заканчиваются. Выдающийся постоялец. Расставаться будет грустно. Он чувствовал себя с лихвой вознагражденным. Да и большое ли дело — ночью помог, служба у него, спать не положено.

Илона ворковала ласково, убаюкивая, успокаивая. Никогда раньше не думала, что умеет. А умеет ведь.

— Митя, у тебя вид как у сдувшегося воздушного шара. — Она расстелила ему постель, поправила подушку. — Ложись, я шторы опущу, чтобы свет не мешал.

— Я засну и при свете. Рояль меня пощадил, и моя любимая со мной. Моя любимая. — Он потянулся к Илоне, они шумно обрушились на постель, потеряв равновесие. Ладонями он скользил по ее животу, оголившемуся под блузкой. Илона не пыталась отстраниться. Покорно закрывая глаза, она снова видела его на сцене, потом взмах дирижерской палочки, падающий рояль, всеобщий переполох…

Они судорожно раздевали друг друга, оба пытались в глубины сознания запрятать воспоминания последних дней, у каждого свои, у каждого мучительные. И, наконец, они снова стали единой душой, звуком — и снова будто впервые, Илона удивительным образом не помнила ни тихих свиданий с Митей, ни фейерверков вспыхнувшего романа с Питером, есть такая форма бодрствования — активные непрекращающиеся действия в состоянии полного забытья. «Я люблю тебя!» — выдохнули оба одновременно, в замирающем биении последних содроганий они вытянулись, рук не разъединив, губ не отняв.

Илона уснула тревожно, ненадолго, вскоре открыла глаза — и поняла, что Митя забылся крепко и беспробудно. Она потихоньку высвободилась, он даже не шелохнулся. Митя казался впавшим в долгое беспамятство, счастье, если сон не летаргический. Только теперь она поняла, какие адские тиски давили на него все это время и наконец разжались. «У него и впрямь сильная воля. Умеет подчинить себя и, наверное, не только себя. Меня тоже — явно. Да и публику — легко!» Как ни странно, осознание этого факта наполнило ее восторженной гордостью.

Илона поправила его одеяло, нащупала свои вещи, разбросанные тут и там, наскоро оделась, проверила сумку и опустила светонепроницаемые шторы.

Вышла из номера, проходя мимо Иоганна, наказала не будить Митю ни к обеду, ни к ужину.

— Если сам не позовет — не тревожьте. Митя очень устал. Ему необходимо спать как можно дольше. Проспит до завтрашнего утра — прекрасно. Утром я ему позвоню. Отдыхайте.

Майкл возился с машиной у дверей, как здорово, что он здесь, — она даже и не подумала, как попадет обратно в А.

— Мы сейчас в «Афину» подъедем. А потом вы вернетесь, хотя я думаю, Митя вряд ли сегодня нуждается в машине. Он спит так, что пушки не разбудят. Как воин после сражения.

«Впрочем, почему „как“? — думала она, уже сидя на заднем сиденье, то и дело проваливаясь в дремотную мглу и вздрагивая, очнувшись. — Он и правда воин. Сильный, умеющий рассчитать свои силы и дойти до конца. А потом уже упасть в изнеможении. Браво, Вележев! Я в тебе не ошиблась. Какое везение, что мы встретились».

Машина петляла по узкой дорожке, Илона смотрела на мелькающие за окном деревья, пронизываемые изредка солнечными бликами. Вот-вот кончится первая часть задуманного ею плана, блестяще проведенного в жизнь. Правда, в редкие минуты размышлений Илона совершенно не понимала, что делать дальше. Она поступала по первому побуждению, узел запутался, распутывать времени нет. Иногда ей становилось страшно. А вдруг Питер ее разлюбит — так же внезапно, как полюбил? И вдруг Митя проснется — и поймет, что она ему больше не нужна? Не нужно задумываться, вредно. Она приедет и увидит Питера, непременно увидит. Но вначале — в концертный зал.