Адам Данн: Реки золота

— Мой дорогой Ренни, ты поистине неисправим. В мужчине это меня восхищает.

— Все дело в возмутительном обществе, в котором я вынужден вращаться, — отвечаю я, чокаясь с ним.

— Слушай, постарайся порадовать Резу, — говорит Принц Уильям, и я удивляюсь, потому что в его голосе слышится искренняя озабоченность. — Характер, как ты знаешь, у него отвратительный. Нам нужно сбывать больше продукта, вот и все. Точка.

— Не беспокойся, приятель, — отвечаю я сквозь сжимающие сигару зубы и оставляю на стойке двадцать долларов. — A bientôt. [2] До скорого свидания (фр.).

Мне нужно перейти улицу — такси всегда лучше останавливать на дальнем углу, чтобы не терять деньги, сидя в машине перед красным огнем светофора. К тому же ссора перед баром разгорается, два пестро разодетых бегемота с татуированными шеями (один негр, другой латиноамериканец) извергают друг на друга бесконечный поток ругательств. Это уличная глупость — на них, возможно, обращено сейчас шестнадцать видеокамер, и камеры безопасности на светофоре, и телефоны глазеющей толпы. Поток машин не дает мне перейти улицу, прямо передо мной стоит «форд»-«телка», но водитель говорит по своему телефону и машет рукой, чтобы я отошел. Скотина. К счастью, позади «телки» останавливается пустой «форд»-«фризская корова», я слышу, как уличная потасовка приближается, потом раздается вопль (мужской? женский?), кто-то выкрикивает нечто похожее на «позор», дверцы машин распахиваются, и теперь вопят несколько женщин (Садись в такси), мужчины орут и бранятся (Садись в такси, Ренни), а водитель «телки» вышел на тротуар, валит негра на землю, слышатся сирены (Ренни, садись в такси, черт возьми), и я в машине, водитель запирает дверцы, жмет на газ, мотор начинает работать, я вижу агрессивного латиноамериканца, замершего с опущенными руками, глядящего на лазерный луч, идущий из-под ствола причудливого пистолета, его твердо держит в руках бродяга/студент, рядом с которым я сидел в баре, «фризская корова» с ревом пересекает Западный Бродвей, едет к реке и шоссе, и я скрываюсь.

— Что это за пистолет? — спрашивает Л, потягивая коктейль.

— Не знаю. Какой-то футуристический. Вроде того, что был у Уилла Смита в фильме «Я, робот».

Мы уютно устроились за столиком у фасадного окна в баре Квеста. Как бы ни был бар переполнен, Л всегда удается занять этот столик. Он ей нравится, потому что можно спрятаться за шторы и при этом смотреть на улицу. Из-за своей характерной красоты она всегда чувствует себя на людях слегка неловко, однако на самом деле ей приходится следить, не появится ли человек, считающий себя ее женихом. Она не объясняет, и я не спрашиваю. Л говорит, он много разъезжает. Возможно, она тянет с него деньги или он служит ей прикрытием, чтобы семья оставила ее в покое. Не знаю и знать не хочу. Пока могу трахаться с ней без всяких условий, мне все равно, с кем она и какие истории рассказывает. Вам тоже было бы все равно, поверьте.

Меня все еще слегка трясет от недавнего. Мне так и не ясно, что там случилось, может, то был просто один из тех случайных, беспричинных актов насилия, которые сейчас происходят столь часто — неуместный взгляд или подслушанное высказывание приводят к драке. Полицейские прекратили потасовку быстро, но что они там делали? Бар на Брум-стрит легальный, был таким еще до моего рождения, это не точка.

Однако, сидя теперь здесь с Л, утопая в ее глазах, глядя на ее изящные губы, зная, какое блаженство они могут доставить, я успокаиваюсь. Человек, считающий себя ее женихом, должен понимать, что, имея возможность надеть кольцо ей на палец (я ни разу не видел, чтобы она его носила), не может даже надеяться быть у нее единственным. В ней слишком много страсти, сексуального огня за стильной элегантностью (она работает в инвестиционном банке — во всяком случае, так говорит). После нашего слишком краткого первого свидания она повела меня в магазин Джейми Хирса в Уэст-Виллидже, вошла за мной в примерочную, когда я переодевался, и сделала мне минет, по которому я с тех пор мерил все остальные. На заднем сиденье «телки» в тот вечер по пути ко мне мы достигли всего, кроме проникновения в стиле святого Георгия (и не потому, что не старались). С ней я себя чувствую древним европейским принцем крови, а не фотографом-внештатником из Куинса. Принц Уильям, Реза, мои клиенты — потребители «особого», жалкая команда «Раундапа», управление полиции и все бандиты в городе могут идти к черту. Со мной Л, она моя. По крайней мере на несколько ближайших часов.