Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане

— Я не таился, шел открыто, — возразил Седов. — Это ты мыслями улетел куда-то, вот и не услышал моих шагов. О чем думал, Степа?

Жилев вздохнул, помолчал.

— Что дальше делать будем? — спросил Степан. — Не нравится мне настроение ребят.

— Настроение хуже некуда, — согласился полярник. — Уезжать надо. Сматывать удочки, как говорится. Не то люди сами разбегутся. Вот только камень найдем, и сразу снимаемся.

— Ты веришь в россказни про какого-то «духа»?

Седов неопределенно покачал головой.

— Не знаю. Я полагаюсь на интуицию, а не на ум, — без улыбки сказал он. — Чутье для полярника — первейшее дело.

— И что оно тебе подсказывает, чутье?

— Вещицу мы нашли непростую. Интересную вещицу. И опасную. Может, это и вправду реликвия местного «духа», а может… след неведомых атлантов. Я все допускаю. Но смерть оленевода поставила нас перед выбором. Я не герой, Степа, я жить хочу. Истина для меня не более чем забава. Рисковать жизнью и здоровьем я из-за нее не собираюсь. Тем более ставить под удар жизнь и здоровье своих товарищей.

— Да что вы заладили: жизнь! здоровье! — разозлился Жилев. — Можно подумать, вам что-то угрожает!

— Нам, Степа, — поправил его полярник. — Нам! Ты с нами в одной лодке. Забыл?

— Я не боюсь. Подумаешь, простуду подхватили! Эка невидаль! Раньше целые полярные экспедиции вымирали из-за цинги. При чем тут наша находка?

— Может, и ни при чем, — согласился Седов. — Только я рисковать не хочу. Где камень, Степа? Уж не ты ли его спрятал? Лучше верни по-хорошему.

— Да ты что?! — задохнулся от возмущения Жилев. — Ты на что намекаешь? Вора нашел, да? Преступника поймал? Нет у меня камня, и где он, не знаю. А если и знал бы, то не сказал. С ума вы посходили от страха, а еще полярники! Хваленые арктические странники, мать вашу… Небось суперменами себя считаете. Тьфу!

Степан Игнатьевич так натурально разыграл благородное негодование, что и сам почти в него поверил. Он развернулся и резко, сердито зашагал к дому, всем своим видом демонстрируя презрение к трусам и отступникам. Седов с недоумением смотрел ему вслед, потом махнул рукой и тоже пошел к дому…

Рейя метала молнии. Дочь престарелого императора обуревала страсть, в которой она не смела себе признаться. Она не могла понять, чего хочет.

По законам империи в случае смерти отца Рейя должна была выйти замуж за своего младшего брата. Но император все еще был жив. Его тайная гробница на материке, в окрестностях города Золотых Ворот, спешно достраивалась. Место для погребения выбирал сам Ольвиус. Он долго стоял на берегу моря, глядя на монотонный бег волн, потом повернулся лицом на восток и вонзил ритуальный посох в землю.

— Здесь! — торжественно изрек он. — Лучшего места не сыскать. Здесь обретет последнее земное пристанище последний владыка Сольгера.

Рейя решила, что ослышалась. Они с Энаром в недоумении уставились на Магистра.

— Как, досточтимый? — позволил себе вмешаться Энар. — Здесь будет гробница императора? На этом открытом месте? Каким образом мы сумеем утаить строительство от горожан? Любой будет знать…

— Пусть тебя не беспокоят такие мелочи, Воин, — взмахнул рукавом Ольвиус. — Когда император займет гробницу, отпадет необходимость прятать ее.

Рейя вспыхнула. Она повысила голос на Ольвиуса, что было неслыханно.

— Гробницу могут ограбить, — возразила она. — Город на материке кишит «зено»! Здесь их рождается особенно много. Они объединяются в стаи и нападают на нас. В прежние времена ничего подобного не происходило, но сейчас… можно ожидать чего угодно. Кроме того, эта земля заселена аборигенами, варварами! Они не почитают наши святыни. Что, если они позарятся на сокровища гробницы?

— Не стоит опасаться, — невозмутимо отвечал Маг. — Скоро все изменится. Воды поднимутся и скроют гробницу. Более надежного убежища не придумать. Никто не нарушит покой императора.

— Воды поднимутся и затопят берега? — удивилась Рейя. — Но… почему?

— Я смотрел в Зеркало Бытия, — заявил Ольвиус. — Успокойся, Рейя. Скоро у Сольгера не останется врагов. Ни «зено», ни гереи, ни кто-либо еще не смогут потревожить нас.

Его слова не убедили дочь императора, но она не решилась продолжать расспросы. Если Ольвиус смотрел в Зеркало Бытия, лучше не подвергать сомнению сказанное. Судьбу дважды не испытывают.