Владимир Рыбин - Убить перевертыша

Долго молчали. Наконец Сергей не выдержал, спросил то, что вертелось на языке:

- Почему Эмка замуж не выходит?

- А черт ее знает!

Виктор раздраженно тряхнул бородой.

- Что-то не ладится? - спросил Мурзин.

- Где?

- В жизни, где же еще! Ты не в себе как.

- Жизнь как жизнь, - подумав, ответил Виктор. - Только все чего-то не хватает.

- Это, брат, у всех, особенно у холостяков. Чего не женишься?

- А черт его знает!

- Ну, ты - человек тертый. А она чего? Жених-то у нее есть?

- Друг какой-нибудь, может, и есть.

- Что значит - друг? - насторожился Сергей.

- Здесь ведь как? Парень с девкой живут вместе, играют в семью... В порядке вещей.

- А если дети?

- Дети - дело матери.

- Оскотинивание?..

- Что?

Сергей не ответил. Не понравился ему этот новый порядок, очень не понравился. Известно, на чем держится дружба между мужчиной и женщиной. От такой дружбы недалеко до того, что называется, пойти по рукам... Такого с Эмкой не могло быть. С кем угодно, только не с ней...

А дорога стелилась поистине, как скатерть, - ни колдобинки, ни пятнышка. Еще в прошлый свой приезд Сергей обратил внимание на эту странность, спросил у кого-то: ремонтируются ли в Германии дороги? И услышал встречный вопрос: "А зачем?"

Стрелка спидометра не опускалась ниже цифры 100, а их то и дело обгоняли блестящие, отнюдь не запыленные машины. Справа и слева от автобана тянулись двойные сетчатые заборы, ни человек, ни собака не могли бы выскочить на дорогу. В населенных пунктах за обочинами вставали глухие бетонные стены. Это уже не только от собак, но и от шума машин. - Дорожники оберегали покой уравновешенных бюргеров.

- Послушай, Серега, - спросил Виктор. - Ты, пока ехал сюда, ничего дорогой не натворил?

- Нет, а что?

- Оглянись. Не нравится мне вон та серая. Тащится за нами от самого дома.

- Мало ли кто куда едет.

- Я еще утром ее приметил. А сейчас... по городу ведь колесили, пока выехали на автобан.

Сергей лихорадочно соображал: говорить или умолчать? Решил сказать половину.

- Помнишь Мурзина? Приезжал он ко мне, и я, кажется, вас знакомил.

- Кагэбэшник?

- Бывший. Так вот он просил заехать к одному другу в Ольденбург.

- То-то я думаю, чего тебя туда несет?.. Да, брат, если кагэбэшники замешаны - дело дрянь.

- Остановись. Может, эта серая проедет.

- Я уж притормаживал. Попробую оторваться.

За очередной деревней он, не включая мигалки, съехал с шоссе, поднырнул под какой-то мост, проскочил пару переулков, и они оказались на забитой машинами платной стоянке.

- Полчаса - не срок, отдохнем, перекусим. А то вернешься домой, будешь жене жаловаться: Виктор голодом морил.

- Ха! Только обрадуется. Скажет, так тебе и надо.

- Почему?

- Женщины - это такие злорадные существа. Особенно по отношению к тем, кто ближе и безответнее.

Виктор засмеялся. Он интересно смеялся: глаза совсем исчезали, а лицо из-за широкой бороды становилось еще шире.

- А ты спрашиваешь, почему не женюсь.

Из четырех столиков маленькой забегаловки, куда они вошли, был занят только один. Телевизор, висевший под потолком, транслировал конные состязания. Под телевизором на белой картонке - традиционное немецкое назидание: "Richtige Rechtung macht gute Freundschaft" - "Правильный расчет укрепляет дружбу".

Совсем юная девчушка принесла им пиво и сосиски.

- Ну так что там в Москве? - спросил Виктор.

- А чего ей? Стоит.

- Это ты с Эмкой так будешь разговаривать - без слов. А мне интересны подробности.

- Почему с Эмкой? - Он обрадовался такой прямоте и растерялся.

- Из-за меня ты, что ли, приехал? Так я и поверил.

- У меня - дело. Коммерческое. Погощу у тебя денек и поеду в Росток.

- Ладно, беру свои слова обратно.

Но Сергею не хотелось, чтобы слова об Эмке брались обратно, спросил:

- Она что, приедет?

- Вроде не собиралась.

- Ты сказал: "будешь разговаривать"...

- Мало ли, может, по телефону.

Сергей чуть не подавился. Надо же, до чего чокнулся: забыл о существовании телефонной связи.

- Давай номер.

Виктор вынул розовенькую визитку, щелчком перекинул ее через стол.

- Ну?

- Что "ну"?

- Рассказывай. Как там у нас?

- Я же тебе рассказывал. Еще утром.

- Ты что-то не то говорил.

- Не то?! А как насчет вашей немецкой газеты "Ди цайт"? Она писала буквально следующее: "Горбачев сумел полностью проиграть наследство Сталина, ни за что, ни про что спустил мировую державу, которую русские строили на протяжении веков".

Они говорили по-русски, и девчонка за стойкой зачарованно прислушивалась, положив голову на подставленные ладони.