Владимир Рыбин - Убить перевертыша

Инспектор шевельнул рукой, подозвал стюарда.

- Что с этим досье?

Стюард шагнул к столу, уставленному телефонами, быстро набрал код, подал трубку Инспектору. В трубке хрипел, как всегда сердитый, голос начальника спецслужбы.

- Досье нашли?

- Ищем. - Голос начальника спецслужбы помягчел.

- Когда?

Инспектор спрашивал односложно. Привык, что его все понимают с полуслова.

- Трудно сказать.

- Русские тоже ищут?

- Пытаются. Но у них ничего не выйдет. Одного, весьма активного, мы ликвидировали, другого уже прихватили.

- Они знают, где искать?

- Возможно. Но мы им помешаем.

- Зачем?

Начальник спецслужбы промолчал. Слышно было, как он дышит там, на другом конце земного шара, будто сидит рядом.

- Меня не интересуют эти бывшие гэбисты, как и все русские вообще. Мне нужно досье. Если мы не можем его разыскать, пусть это сделают они. Вы меня поняли?

И опять хриплый голос в трубке не отозвался. Инспектор позволил себе улыбнуться. Это же так просто было сообразить. Поистине, служебное рвение лишает разума. А может, нарочно молчит, дает Инспектору возможность покрасоваться своей проницательностью.

И он не отказал себе в этом удовольствии.

- Не мешайте им. Не исключено, что у них есть каналы, нам неизвестные. Разве вы уверены, что мы все контролируем?

- Говорят, даже Господь Бог иногда сомневается.

- Это хорошо, что вы не теряете чувства юмора.

Инспектор бросил трубку на стол и резко поднялся. Попытка телефонного собеседника пошутить ему не понравилась. И не понравилось то, что он не сдержал своего недовольства. Пришлось сделать вид, что встал по своим надобностям. Он еще глянул в иллюминатор на обгонявшую самолет зарю, потянулся и направился в туалет.

11

Подлая собачонка лаяла непрерывно, визгливо, нудно.

- Сонька, отстань от человека!

Голос тонкий, со старческим дребезгом.

- Что за мода к мужчинам приставать. Которые лежат.

Старик хмыкнул, довольный собой, - юморист.

С трудом открыв глаза, Мурзин увидел лысый шар головы и за ним густо-синее утреннее небо. Еще не встав, он понял, что лежит на скамье в каком-то сквере. Попытался вспомнить, как он сюда попал, и ничего у него не получилось. Голова будто ватой была набита, ватой с гвоздями, - попытка думать отозвалась острой болью.

Близко, за деревьями, крикливо зачастила автомобильная охранная сигнализация, и Мурзин вспомнил, что ехал в машине.

- А где... синий..."Москвич"? - с трудом выговорил он, опуская ноги на землю и отваливаясь к спинке скамьи.

- Как где? - охотно отозвался старик. - Перед тобой. Нынче все москвичи, считай, дошли до посинения.

- Это что - Москва?

- Однако, молодой человек!..

Молодым его давно не называли, лет этак десять или больше, и Мурзин засмеялся. И сморщился от нового приступа головной боли.

- Как я... сюда попал?..

- Ты меня спрашиваешь? Могу ответить только по-булгаковски: брошен сюда гипнозом Воланда.

- Наверно, так и есть.

- Опохмелки у меня нету. Так что полечить нечем, виноват.

- Да не пил я, честное слово. А голова трещит.

- Анальгинчик могу дать.

Он сел рядом, принялся рыться в карманах, и собачонка, маленькая, лохматая, сердито следила за каждым его движением.

Таблетка немного помогла: в голове начало проясняться. Вспомнился весь вчерашний день, вплоть до того момента, как он сел в машину, взял сигарету и потянулся к огню зажигалки. А дальше - отрезало.

- Не обокрали? Проверь в карманах-то.

Мурзин достал бумажник. Все было цело, даже деньги. Недоставало лишь одной пятидесятитысячной, той самой, что он приготовил в уплату за дорогу. Честные люди попались, взяли только свое.

- Где это мы?

Мурзин огляделся. Сквер неухоженный, скорее, лесопарк. Вдали, за деревьями, ослепительно белые на утреннем солнце дома. По другую сторону дорога: близко машины шумят.

- Гольяново. Лосиный остров. Слыхал о таком?

- А-а, понятно, - сказал Мурзин, ничего, впрочем, не поняв. Совсем не по пути было Гольяново. Волоколамка, по которой ехали, - с другой стороны Москвы.

Этот район Мурзин знал: от Гольяново до Фрязина - прямая дорога по Щелковскому шоссе, и они с Серегой Новиковым как-то останавливались тут, в лесопарке. Неподалеку был автовокзал, с которого он прошлый раз, если бы не та стычка в лесу возле Измайловского метро, собирался ехать к Сереге.

Он шел к домам, не оборачиваясь, чувствуя, что старик ревниво следит за ним. Шел и рылся в карманах, боясь, что не окажется телефонного жетона. Раньше просто было: двушка всегда найдется, а не найдется, так кто-нибудь даст. Теперь никто не даст, потому что мало кто эти дорогие жетоны покупает. Памятуя о такой сложности позвонить куда-нибудь с случае нужды, Мурзин покупал жетоны при каждом удобном случае и рассовывал по карманам. На всякий случай.