Владимир Рыбин - Убить перевертыша

- Не успела я убраться-то, извините, - быстро заговорила она. Закрутилась, да тут еще электрик пришел...

- Какой электрик? - спросил Мурзин.

- А счетчики проверял. Ругался, что не уплачено. А у меня уплачено, я квитанции показала.

- Он и у меня смотрел?

- Я пустила, открыто же. Тоже ругался.

- Да я не больно-то и слежу, - сказал Мурзин, открывая свою дверь.

Открыл и, остановившись на пороге, стал оглядывать квартиру. Уйти, не заперев дверь, он мог, а вот осмотреться перед уходом и по возвращении домой - это обязательно, это была уже привычка. Все было в порядке, все, кроме половичка возле кровати: тот лежал чуточку косо, чего обычно Мурзин не терпел.

- Валентина Ивановна? - крикнул он, не оборачиваясь. - Электрик что, и в комнату входил?

- Нет, нет, счетчик в прихожей посмотрел и ушел. А что, не надо было пускать?

- Все в порядке.

- Я потом у вас уберусь.

- Спасибо, Валентина Ивановна.

Он прошелся по квартире и больше ничего, что насторожило бы его, не заметил. Решил, что коврик сам сдвинул, уходя в спешке.

Жил Мурзин скромно: двухкомнатная квартира с потолком - рукой достать, кухня - пять метров, люстра на три рожка, обывательский ковер на стене у тахты. И все же это была немалая роскошь для одинокого человека, обобранного уходящей женой.

- А чего мне надо? - сказал он, настороженно наблюдавший за Сергеем, оглядывавшимся с таким вниманием, будто был здесь впервые. - Родину отняли, а квартира что!..

Не мешкая, они уселись за стол, уже накрытый, налили рюмки, опрокинули первую, как положено, за встречу.

- Наливай по второй и давай, что ты там хотел рассказать?

Водка была холодная, и вторая тоже прошла легко. Сергей подцепил вилкой маринованный гриб, положил в рот и не заметил, как проглотил. Для верности подцепил другой, сжевал торопливо. Идея, которую он давно носил в себе не высказанной, не давала покоя.

- А вроде бы ничего особенного, скажу, так не поверишь. Довлеет над нами, сколько веков довлеет и подспудно все определяет - наследственность. Не просто пап и мам, а всего народа. Глубинные традиции территориальной общины. Запомни: ТРАДИЦИИ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩИНЫ! Ну, чего молчишь?

- А чего говорить, когда нечего говорить?

- Да ведь мы сколько веков об них спотыкаемся. Именно они определяют наши достоинства и недостатки. Их имеют в виду, когда говорят об особой русской цивилизации.

- Без поллитры не разобраться, - сказал Мурзин и снова потянулся к бутылке.

- Все люди - рабы наследственности. Головой шуруем, выдумываем разные теории, пытаемся по ним жизнь перестраивать, поем "нам разум дал стальные руки-крылья", машем этими руками-крыльями, стараясь взлететь, и тычемся носом в землю. Тот же разум не дает понимания, что все мы намертво привязаны к вековым традициям и если и должны что-то делать для переустройства жизни, то лишь с учетом этих традиций. Иначе опять - носом в землю...

- Ладно, уговорил, закругляйся...

- Вот тебе на! Я еще ничего не сказал, а уже закругляйся.

- А о чем же ты все говоришь-то?

- Община это - о-о!.. Сколько же тысячелетий мы жили в ней, что ее обычаи, нравы, убеждения все сидят в нас, как мы их ни выковыриваем. Вот ведь до сих пор говорят: русским нужен хозяин. Как ни обидно, а доля правды в этом есть.

- Ну ты уж совсем...

- И совсем не совсем. У русских вольность - в крови. В территориальной общине не было наследственного старейшины, князя или кого-то еще. Кто больше умел, лучше знал, того и выбирали, тому подчинялись. Свой ли, чужой в общине - все равно, лишь бы жил и работал как все. А чего? Земля большая, всем хватит, она, как вода в реке, как воздух, - всеобщая. Отсюда неискоренимая русская многотерпимость, интернационализм, если хочешь...

- А Иван Грозный? Ничего себе, многотерпимость.

- Не сбивай, сам собьюсь. В территориальной общине каждый и швец, и жнец, и землепашец, и воин. И дисциплинка, надо сказать, была аховая. Но вот в полном соответствии с обруганным нынче историческим материализмом началось классовое расслоение. В родовой общине это было просто: глава рода становился королем или кем там еще. А в территориальной все никак не могли отрешиться от выборности, от многосменяемости...

- Погоди, - взмолился Мурзин. - Дай передохнуть.

Помолчали минуту, подняли рюмки.

- Ну, будем.

- Будем, - заторопился Сергей. Выпил и заговорил, даже не закусив: Знаешь, в чем принципиальная разница между родовой и территориальной общинами? В первой на пришлого человека смотрели с опаской как на потенциального врага, а во второй в каждом новом человеке видели потенциального друга. В этом преимущества и недостатки. Отсюда великая притягательность для добрых соседей территориальной общины. Отсюда же отсутствие у членов территориальной общины иммунитета к коварству и предательству. Может быть, отсюда и непонимание некоторыми опасности своих действий. Человеку свойственно по себе судить о других, и порой до него не доходит, что поступки, совершаемые, как ему кажется, с добрыми или невинными намерениями, могут обернуться злом, даже предательством.