Дмитрий Стрешнев - Крутой секс

— Будет, будет, — согласился Зашибец, подталкивая их вперед.

Потапов и Чикильдеев не очень бодро направились в нужном направлении. Только мысль о Кате придавала им необходимое мужество.

— Послушайте, — сказал профессор. — Я все думаю о том журналисте и том депутате, фамилии которых мы слышали у любителей кактусов. Надо бы их предупредить. Вдруг их хотят подставить?

— Так давайте все-таки расскажем о них Роману Степановичу, — предложил Сева.

— Давайте! — обрадовался Потапов.

Они повернулись и пошли обратно.

— В чем дело? — спросил Зашибец. — Перепутали стороны света?

— У нас для вас важная информация, Роман Степанович, — сказал Сева.

— Очень важная! — поддакнул профессор.

— Догадываюсь, — сказал Зашибец. — Поважнее, чем «Фауст» Гёте, верно?

— Вы смеетесь, — занегодовал профессор, — а дело идет о чести и достоинстве порядочных людей!

— У порядочных людей не может быть дела, — парировал Зашибец. — Дело заводят на непорядочных. Но все равно слушаю вас.

— Когда мы были в Обществе любителей кактусов… — начал Сева.

— Где вы подавали шампанское, — на всякий случай напомнил профессор.

— … мы слышали там случайно две фамилии, — продолжал Сева. — Журналиста Стрепетова и депутата Тучина.

— Ну и что? — спросил Зашибец.

— Кажется, их хотят подставить.

— Вы избрели новый юридический термин? — поинтересовался Зашибец.

— Ну, если хотите — впутать в неприглядную историю.

— И чего вы ждете от меня?

— Вы должны вмешаться. Как представитель закона.

— Рассматривайте это как наказ общественности, — добавил профессор.

— И налогоплательщиков, — завершил Сева.

— Сначала я должен выполнить задание своего непосредственного руководства, — сказал Зашибец. — А для этого вам надлежит отправиться туда, где вы должны встретиться с еще одним налогоплательщиком, и, между прочим, более крупным.

— А потом? — строптиво спросил профессор.

— А потом мы должны спасти Катю, — сказал Зашибец. — Разве не так? Из-за вашего гражданского пыла она уже пробудет в плену на двадцать минут дольше.

Сева растерянно заморгал, а профессор пошел пятнами. После этих справедливых слов им обоим ничего не оставалось, кроме как снова отправиться по прежнему маршруту.

— Я же говорил: этот человек мыслит узкими милицейскими категориями! — сказал Потапов, когда они отошли на безопасное расстояние.

— Угу, — буркнул Сева, хотя он не помнил, чтобы профессор говорил что-либо подобное. — Давайте обсудим это позже.

Действительно, они уже подошли к казенным громоздким дверям, за которыми легко можно было угадать наличие людей, осуществляющих строгий пропускной режим.

Наблюдавший за ними издали Зашибец поднес к уху телефон.

— Алло, управление? Пробейте мне адресок владельца одного мобильника. Диктую номер. Владельца предположительно зовут Константин…

В это время Потерянный… виноват, Кирилл Петрович пребывал в мрачном настроении. После того, как Катя разбила об стену свой мобильный телефон, он только усмехнулся и велел своим клевретам отыскать среди разлетевшихся обломков сим-карту. Те облазили весь пол, но без результата:

— Херомантия какая-то, Петрович, нету нигде карты паскудной! Все обшарили, ей-бо, легавый буду!

Потерянный громко сказал циничные слова полового значения, а тот, кто доложил, схлопотал в мордало, но карта от этого все равно не нашлась.

Все это произошло ночью, а теперь снова был день, и снова надо было догонять мозгами загадки вчерашней истории с фуфлогоном Костиком и пропавшим чемоданчиком. Но история не догонялась, и Потерянный все сильнее мрачнел. Тут весело заиграла «Мурка». Звонили из квартиры, откуда Катя видела в окне рекламу «BMW — символ счастья».

— Петрович! Нашлась карта гребаная!

— Что ж вы, козлы, вчера вперед глазами не смотрели?

— Да она у Пини к ботинку прилипла. А сегодня он обуваться стал — с подошвы что-то на пол — бдунц!

Так скоро, как только мог, Потерянный прибыл в квартиру с видом на «BMW — символ счастья».

— Ну что, господа разбойники, обделались? Чем будем оправдываться?

— Цвет у нее… — загалдели разбойники, — Хрен различишь на полу… Зато Пиня уже сгонял к знакомым ботаникам, те ее ломанули, в мобилу Чуфырю вставили — работает.

— Ну, вот это молодцы, — похвалил Потерянный. — Тащите сюда биксу.

Приказание было выполнено незамедлительно.

После того, как Катя проявила свой строптивый нрав, ей по всей бандитской науке связали полотенцем руки и заклеили скотчем рот.