Андре Бьерке - Тайна запертой квартиры

— Итак, настроение было прекрасное?

— Да, конечно. И она обожала своего Ватика.

— Ватика?

— Да, он такой и есть.

Длинношерстный белый ангорский кот царственной поступью появился между двумя портьерами из лилового шелка, словно зная, как должен совершать свой выход аристократ. Он только что пробудился от своего изысканного сна, изящно выгибал спину и вытягивал когти. Затем устремил величественный взгляд небесно-голубых глаз на Вангли, как бы оценивая гостя. Мгновенно почувствовав расположение, приблизился к нему, подняв вверх пушистый хвост, и нежно потерся головой о его брюки.

— Вы, видно, нравитесь кошкам. — Фру Мёллер улыбнулась. — Но поберегите свою одежду. Не пускайте его на колени. Он ужасно линяет.

— Ничего. — Вангли смахнул с себя несколько длинных белых шерстинок и почесал кота под подбородком. Тот удовлетворенно замурлыкал. — Так, значит, Ватик. Прекрасная кличка. Это сама фрекен Габель ее придумала?

— Да. Он был похож на клок ваты, когда появился у нее.

— Думаю, вы правы. Настроение старой дамы было, вероятно, в полном порядке. — Вангли провел рукой по спине кота, и мурлыканье стало еще громче. — Когда у тебя такая киска, и ты называешь ее Ватиком, значит, жизнь тебе не в тягость. — Он поднял глаза. — Итак, она выпускала его во двор ежедневно после обеда. Должно быть, ей было тяжело спускаться по крутой лестнице, ведь она перенесла перелом бедра?

— Да, поэтому она почти и не выходила. Я часто сама выпускала кота по ее просьбе, когда задерживалась до половины пятого. Но вчера мне нужно было уйти в три часа, и поэтому ей пришлось выпускать кота самой.

— Вы вернулись где-то в половине шестого?

— Да, согласно договоренности. Она хотела поговорить со мной о своем завещании. Я должна была поставить под ним подпись.

— Ну да, конечно, в качестве свидетеля. Вы знали, кому она хотела завещать деньги?

Насладившись лаской гостя, кот неспешной поступью отправился в другую комнату, восторженно поднятый хвост исчез между портьерами.

— Когда вы увидели Ватика, вы, вероятно, догадались, что фрекен Габель симпатизировала Обществу друзей животных. Она часто поддерживала его денежными пожертвованиями и теперь намеревалась…

— Понимаю. — Вангли собрался откланяться. — Из того, что я слышал о фрекен Габель, можно заключить, что и сон у нее был хороший?

— Ну да, конечно. — Вопрос несколько ошарашил фру Мёллер. — Когда она ложилась, например, после обеда, то засыпала мгновенно.

— На зрение она тоже не жаловалась?

— Она хорошо видела и очень любила живые, свежие краски. Вы, наверное, заметили, как были окрашены стены и пол кухни?

— Зеленая кухня, да, конечно. — Вангли протянул руку. — Благодарю за ценную информацию, фру Мёллер. И спасибо за то, что имел честь познакомиться с Ватиком.

Придя домой к инженеру, Вангли также быстро оглядел книжные полки. Он время от времени посматривал на них во время разговора. Здесь, конечно, преобладали книги по технике, но среди них попадались и другие издания, которые также были подобраны со знанием дела, хотя имели мало отношения к профессии инженера.

Берг-Люкке хорошо сохранился для своих пятидесяти. Кожа лица гладкая, шевелюра — светлая и густая, на нем лежал определенный «американский» отпечаток, который усиливался от роговых очков, голос был низким и приятным по тембру. Чувствовалось, что он умеет разговаривать с людьми.

Но, увы, он мало что мог рассказать об обстоятельствах дела и был убежден, что смерть явилась следствием несчастного случая. Прискорбно, конечно, что именно так закончила свои дни эта милая старая дама. Он сожалеет, что в последнее время так редко навещал ее.

— Ах, вот как, стало быть, прошло уже довольно много времени с тех пор, как вы в последний раз были у нее? — спросил Вангли.

— Ну да, не меньше месяца. Вы понимаете, я очень занят, — Берг-Люкке взмахом руки указал на письменный стол, где на доске с подвижным угольником был разложен большой лист бумаги — явно технический чертеж. — Моя работа очень утомительна. И если откровенно, не так уж легко позволить себе роскошь навещать старых тетушек.

— Почему же?

— Мне всегда было тяжело сидеть в этой наглухо запертой квартире. Все эти дверные цепочки — она панически боялась воров.

— Может быть, не без оснований? — пробормотал Вангли.

— Ее невозможно было заставить открыть окно, она не выносила свежего воздуха, бедняжка.

— Неужели?

— Так, наверное, всегда бывает в старости. Ее комната напоминала мне оранжерею; а резкий тяжелый запах цветов заставлял думать о похоронах… Да, выполнять свой долг перед стариками очень сложно. Вы понимаете, что я имею в виду?