Игорь Середенко - Богомол

— Вы думаете, что с нашей помощью он хочет вернуть этот предмет?

— Это только предположение. Я заметил, что настоятель не только волновался, разговаривая с нами, но он еще чем-то озабочен и рассержен. Хотя, может быть, я ошибаюсь, — сказал Матвеев. — Так что вряд ли мы что-то обнаружим в его кабинете, разве что нарвемся на скандал и недоверие настоятеля. А нам это пока нельзя допустить. Мы ведь здесь одни и не имеем никакой срочной связи с внешним миром.

— Да, глухое место. Нам не мешало бы вызвать подкрепление через сержанта.

— Это мы обязательно сделаем. Но, помощь скоро не прибудет. Сейчас у меня появилась одна идея.

Капитан шепнул что-то Рахимову на ухо, и тот кивнул одобрительно головой.

Вечером, когда все ушли в собор молится, капитан и археолог остались в своей комнате, а затем спустились на первый этаж и проникли в комнату, где жили два даосских монаха.

— Что мы ищем? — спросил Рахимов.

— Я не знаю. Скорей всего, это небольшой предмет старинного вида. Это по вашей части, вы ведь археолог.

— Понятно, — ответил Рахимов.

Они оба проверяли кровати, тумбочки, полки.

— Только, кладите все на свои места так, как оно лежало, что бы не вызвать подозрений, — сказал Матвеев.

— Я стараюсь. Хоть это и не всегда легко… стоп… Я что-то нащупал твердое. Здесь, под тумбочкой. Оно прикреплено, похоже, скотчем, ко дну тумбочки. Черт, не получается. У вас есть, какой ни будь острый предмет? — спросил Рахимов.

— Вот, возьмите эту ручку. Проткните ею скотч, а потом он легко разорвется, — сказал Матвеев.

— Да, это помогло, спасибо, — сказал Рахимов, улыбаясь от радости, что он первый обнаружил этот предмет. — Это книга, на вид старинная, — он открыл её. — Это даже не книга, а скорее записная книжка или тетрадь. Здесь сплошные иероглифы.

— Это может быть дневник этих китайцев, — сказал Матвеев. — Нет, это не то, что нам нужно. Однако здесь больше ничего мы не найдем.

— А, что делать с этим? — спросил Рахимов. — Приклеить обратно? У меня и скотча то нет. Ну вот, теперь возникнут подозрения на нас. А может быть, приклеить разорванным скотчем? Пусть думают, что это само отклеилось.

— Идемте Рахимов. Уходим, — сказал Матвеев.

— А, что делать с этим дневником? Может быть, просто бросить его под тумбочку?

— Нет, не надо. Возьмите его с собой.

— А зачем он нам нужен? Мы ведь не владеем китайским языком, — сказал Рахимов.

— Просто возьмите с собой и всё. У нас нет времени. Я слышу чьи-то шаги на улице. Сюда кто-то идет. Уходим, — торопливо произнес Матвеев.

Они оба быстро вышли из комнаты и поднялись к себе наверх.

— Слышите, шаги затихли. Это не даосы. Просто, кто-то прошел мимо дома, — сказал Рахимов, прислушиваясь и тяжело дыша от волнения.

— Что вы так тяжело вздыхаете? — спросил Матвеев.

— Как это, что? Я все еще не могу привыкнуть к вашим тайным проникновениям в чужие помещения, — сказал Рахимов.

— Вы ведь археолог, — засмеялся Матвеев.

— Ну и что, с этого?

— Как это, что? Ведь вы же постоянно копаетесь в каких-то чужих вещах, делаете раскопки, — сказал Матвеев.

— Да, но ведь хозяева этих вещей и жилищ давно умерли. И эти вещи принадлежат земле. А те, кто нашел их первыми, имеют право стать их владельцами, если конечно, нет наследников, — Рахимов улыбнулся. — Я вот только не понял, почему мы не оставили эту книгу? Зачем она нам? Ведь мы не знаем китайского, разве что, сами даосы переведут нам с китайского языка.

— Ну, вы и шутник, — сказал Матвеев. — Вы сами сделали предположение о том, что эта книга древняя.

— Но ведь это может быть просто записная книжка этих китайцев, — сказал Рахимов.

— Вы противоречите сами себе Рахимов. Если эта книга или записная книжка такая древняя, то, как эти китайцы могли в ней писать? Ясно, что она была написана давно кем-то другим. Возможно, китайцем. Каким годом вы ее датируете, Рахимов? — спросил Матвеев.

— Точно трудно сказать, нужна детальная проверка, — ответил Рахимов.

Он провел по книге ладонью, открыл ее и провел пальцем по ее гладким пожелтевшим страницам.

— Хотя, вы правы. Ее написали не менее ста лет назад. Книга древняя, как я в начале и предположил, — сказал Рахимов.

Рахимов пролистывал страницы.

— О, здесь надпись на английском. На внутренней стороне обложки. Очень мелко: «Ван Лан», — прочитал Рахимов.

— На английском? Странно, — удивился Матвеев.

— Ниже имеется еще записи на двух других языках: немецком и испанском. Подпись одна и та же: «Ван Лан». Наверное, это имя автора этой записной книжки. Книга написана на китайском, за исключением одной страницы. На ней один и тот же текст написан на четырех языках, включая китайский, — сказал Рахимов.