Энн Мэйбери - Шепот в темноте

— Сколько в тебе зла!

— Ты не понимаешь. Я борюсь за собственное выживание. Все это делают. Просто мне приходится быть немного более жестокой.

— Зачем? Зачем ты это сделала?

— Потому что Клайв мешал мне выйти замуж за Саймона. Сначала я ему очень понравилась, и он был рад соединить нас. Еще несколько недель, и я была бы у цели. Но Клайв уехал в Париж и там узнал кое-что обо мне. Он всегда любил совать нос в чужие дела. Наверное, он расспрашивал там обо мне, и кто-то рассказал ему… — Она замолчала. — Ты слушаешь?

Да, Ливи слушала и ждала… Она знала теперь, как ей надо себя вести. Надо занимать Адриану разговором и следить за дорогой. Как только на ней кто-нибудь появится, она закричит: «Помогите! Это я, миссис Беренжер!» Тогда все сразу поймут, кто преступник, а кто жертва. Она задрожала от охватившей ее безумной надежды.

— Итак, Клайв мертв, но Саймон увлекся тобой. Было глупо с моей стороны не предвидеть этого, — продолжала Адриана. — В твоих руках сосредоточена половина акций фирмы Беренжеров. Я недооценила его честолюбия.

— Значит, ты все-таки любишь его! Вот почему ты не могла видеть нас вместе.

— Не будь дурой! Что такое любовь? Ты любишь Рока, и что ты с этого имеешь? Для него ты — кролик, попавший в тот же силок. Мне нужен был Саймон, потому что мне нужна была фирма Беренжеров. Может быть, он и кажется сильным, но на самом деле это не так. Я могла бы управлять им. Могла бы? — Она издала короткий, режущий ухо смешок. — Могу! И буду!

— А почему Клайв не хотел, чтобы ты вышла замуж за Саймона? — спросила Ливи, будто это ей было не все равно. Она задала этот вопрос чисто механически, тем временем напрягая слух и зрение в попытке уловить чью-нибудь тень, услышать звук шагов, внутренне приготовившись к отчаянному крику о помощи.

— Потому что, когда он был в Париже, мои подленькие друзья распустили слух, что я убила одного человека. Его звали Макс Хиндор, и это случилось в тот вечер, когда состоялась премьера его пьесы «Дом — вот охотник». Это ее английское название. Пьеса прошла с таким потрясающим успехом, что он бросился Максу в голову. Хиндор не был благородным человеком. Я была подругой его тяжелых дней, и теперь, будто выбрасывая старые перчатки, он дал мне понять, что я для него уже в прошлом. Мне это не понравилось! На обратном пути в Ньюли мы попали в автомобильную катастрофу. Макс остался бы жив, как остались живы я и те двое, что сидели на заднем сиденье. Но во время всей этой суматохи в темноте я сумела подстроить так, чтобы это дорожное происшествие стало для него роковым.

— И никто не узнал?

— В тот момент эти двое были под влиянием шока и ничего не соображали, а вокруг была ужасная сумятица. Потом-то они вспомнили нашу ссору перед самой катастрофой. Конечно, у них не было доказательств, но Дэниелла — отчаянная сплетница. Она превратила все в захватывающую, но абсолютно бездоказательную историю. Вскоре после этого я уехала из Парижа. Я считала, что так будет лучше. Когда Клайв приехал туда, ему эту историю рассказали. Он бы мог быть более тактичным, но это же был Клайв!

— Он сказал тебе, что все знает?

— Да. Разумеется, я рассмеялась ему в лицо, и это была роковая ошибка, потому что мне надо было притвориться, что я возмущена самой мыслью об этом. Он сразу же начал меня подозревать. Он сказал: «Ты решила женить Саймона на себе? И это тебе удалось бы, потому что ты из такой породы девушек. Но вот неприятность, я узнал кое-что о тебе. — Она передразнила педантичный голос Клайва. — Поэтому я должен обо всем рассказать Саймону». Но он все откладывал. Мне кажется, он был жестокий человек, и ему нравилось заставлять меня мучиться от неопределенности. Поэтому он должен был умереть.

— И я… я тоже должна умереть.

— Ты не представляешь, Ливи, каким шоком явилось для меня твое появление тем утром после того, как я сказала тебе, что ты кричала во сне. В том молоке был яд. Что ты с ним сделала?

— Я не люблю молока. Я вылила его в раковину.

— Я подмешала туда твои же таблетки, которые тебе выписал доктор после смерти Клайва. Но ты ими не пользовалась.

Ливи осторожно подвинула чуть вперед ногу и нащупала рукой твердый выступ. Адриана не заметила этого. Она смотрела на прилив, кольцо казалось ярко-зеленым в желтом свете заката.

— Рок подвел меня. Когда я послала ему телеграмму, то думала, что он примчится сюда и будет из кожи вон лезть, чтобы показать тебе свою любовь. Этим он подписал бы тебе приговор, как уже не раз случалось в истории криминалистики. Но это не сработало, — вздохнула она.