Елена Яковлева - Шутки в сторону

Румянцев чертыхнулся и, приблизившись, взял кошку в руки, чтобы отнести ее куда-нибудь в безопасное место, та не сопротивлялась. Он поднял это несчастное доверчивое существо, оказавшееся еще к тому же почти невесомым, и внезапно ощутил приступ острой и какой-то детской жалости. Поддавшись безотчетному порыву, вместо того чтобы перенести кошку в придорожные кусты, он открыл дверцу «Вольво» и посадил ее на заднее сиденье. Кошка при этом не выразила какого-либо неудовольствия.

Румянцев завел машину и, прежде чем тронуться с места, оглянулся назад: кошка уже вылизывала маленьким розовым языком собственный хвост.

— Какой же ты, оказывается, сентиментальный, Румянцев, — сказал он вслух. — Просто какой-то сентиментальный детектив!

То, что ему удалось с определенным трудом вытянуть из растерявшейся Костецкой, убеждало его — он на верном пути. Илону посадил на иглу кто-то из ее ближайшего окружения. Этот самый Олег Груздев характеризовался Валентиной Костецкой самым благоприятным образом, но именно он крутился в доме, когда она собиралась ехать в больницу к дочери. Что ему стоило подложить наркотики в косметичку? Конечно, он много брал на себя, собираясь разобраться в этой истории самостоятельно, но, раз начав там, в квартире убитого Михаила Васнецова, уже не остановиться. Гильза и пуля по-прежнему лежали в кармане его куртки. Короче, бывшему майору Румянцеву терять было абсолютно нечего.

После ухода Ремезова Светлана вернулась на кухню. Машинально вымыла посуду, заварила себе еще одну чашку крепкого кофе и выпила ее, не переставая курить: одна затяжка — один глоток. После кошмарных событий последних двух дней она была в совершенном и окончательном раздрызге.

Пепельницы под рукой не обнаружилось, и она стряхивала пепел на стол, соорудив из него аккуратную пирамидку. Потом принялась в рассеянности гонять пепел пальцем по столу. Ничего путного в голову не приходило. Вспоминала о кольце, проданном Ольгой, но совсем его не было жаль. Узнай она об Ольгином фортеле при других обстоятельствах, не исключено, закатила бы грандиозный скандал, но сейчас… Уникальность кольца определялась не его изумрудами и бриллиантами и даже не старинной работой, а тем, что оно предназначалось все той же Катьке. Мать-покойница перед смертью сказала, чтобы кольцо перешло Катерине в день ее восемнадцатилетия. Сегодня не было ни Кати, ни кольца.

Светлана перенесла телефон из прихожей на кухню и теперь не сводила с него усталых глаз. Телефон упорно молчал, похититель не звонил. Где Катя, что с ней? Воображение рисовало картины одну страшнее другой.

Резкий звонок прервал ее размышления. Прежде чем поднять трубку, Светлана перекрестилась.

— Да.

— Светка, ты? — Она узнала по голосу Игоря Чернова. — Как там у вас дела?

Надо же, какая забота!

— А что тебя, собственно, интересует? Когда квартирка освободится? — Светлана мгновенно дошла до точки кипения.

— Ты че? — опешил Чернов. — Я же насчет Катьки…

— Ах ты, сволочь! Катька его интересует! Узнай лучше, какие беседы вела с ней твоя овца ощипанная как раз в тот вечер, когда Катя пропала! И больше сюда не звони. И еще учти: квартира тебе не достанется ни при каких обстоятельствах, скорее придушу тебя собственными руками.

Она положила трубку и подняла глаза на Ольгу, которая стояла, прислонившись к дверному косяку.

— Чернов звонил, — объяснила Светлана, — интересовался, как обстоят наши дела.

Ольга молча повернулась и ушла в Катину комнату. Светлана представила, как она там легла на Катину кровать и плачет беззвучными слезами. Правильно ли они поступили, думала Светлана, не проще было бы найти эти десять тысяч «зеленых» и вообще обойтись без милиции? А так, где он сейчас, этот Ремезов? Все, что он сделал до сих пор, — прошел по тем адресам, по которым прежде прошла она, и дал инструкции, как разговаривать с похитителем. А нужно было действовать, действовать!.. Правда, как, Светлана не знала, но ведь на то он и сыщик, чтобы что-то придумать. Но он не торопится, раскачивается, такое впечатление, что для него важнее выполнить все необходимые криминалистические процедуры, а вовсе не найти Катьку. Конечно, что ему! Он наверняка будет доволен, если раскроет преступление, даже если жертвы к тому времени уже не будет в живых.

Ох, как худо, как худо, голова прямо раскалывается! Нужно подумать, где добыть денег. Но где? Впрочем, вариантов было немного, ограниченно, а еще точнее один-единственный. И завязан он был на управляющем коммерческим банком «Ариус» Голущенко. Полгода назад она писала платный материал о банке, и с тех пор он не реже чем раз в неделю звонил ей на работу, приглашая то в ресторан, то в загородный пансионат. Она неизменно отказывалась, рассчитывая, что рано или поздно ему надоест повторять свои наскоки. Но управляющий оказался каким-то неугомонным, не только не отставал, а, напротив, активизировал ухаживания, посылая по всякому мало-мальски подходящему поводу цветы и конфеты. Иногда поджидал ее в автомобиле неподалеку от редакции. Сомнительно, чтобы он испытывал какие-либо высокие чувства, скорее был азартным самцом, этаким казановой местного разлива, действующим в соответствии с беспроигрышным принципом: мужчина должен пытаться, а женщина сопротивляться. Активное сопротивление Светланы только усиливало его напор, как приток свежего воздуха усиливает огонь. Не исключено, он даже поспорил, что добьется своего, с кем-нибудь из местных волокит, все обаяние которых заключалось в туго набитых кошельках. Ах, как живо она представляла их беседы! «Что, бастион еще не пал?» — вероятно, интересовались они. Противно, мерзко до тошноты… Но десять тысяч баксов больше добыть негде.