Чингиз Абдуллаев - Суд неправых

— Тогда получается, что я ошибся, — согласился Эдгар, — и нужно вычесть из этих девяти остальных четверых. Ты можешь сказать мне, кто эти люди?

— Профессор Кевин Лоусон, который помогал мне во время первого расследования и, между прочим, спас мне жизнь. Руководитель службы безопасности клуба Шефер, руководитель секретариата клуба Альдини, которого и пытались подставить, чтобы убедить меня в его виновности. И, наконец, неизвестная мне госпожа Манчини. Больше никого. Список на этом заканчивается.

— Насчет Лоусона сомневаюсь, остальных нужно проверять, — предложил Вейдеманис. — Возможно, там и спрятался осведомитель неизвестной нам могущественной и сильной организации, которая сумела бросить вызов Бильдербергскому клубу.

— Нужно еще найти эту организацию и поверить в ее существование, — в сердцах произнес Дронго.

— Может, спецслужбы?

— Какого государства? И зачем им организовывать убийства двух банкиров? В чьих интересах они тогда действовали?

— Если бы я знал ответы на эти вопросы, я был бы Дронго, — пошутил Эдгар.

— Я тоже не знаю на них ответов. Хотя пытаюсь разобраться и понять, — признался эксперт. — Думаю, нам нужно срочно переговорить с одним из оставшихся в живых банкиров. Либо с Локателли в Риме, либо со Штельмахером во Франкфурте. И сделать это как можно быстрее.

Он не успел договорить, потому что Вейдеманис схватил его за руку и тихо прошептал:

— У нас гости.

Дронго обернулся. Недалеко от них стоял вышедший в сад Арчибальд Мортон, строго смотревший на напарников.

— Я стучался к вам в номер, но вы не ответили, — пояснил он.

— Что-то случилось? — спросил Дронго.

— Нет. Пока нет. Я принес еще несколько папок с документами по прошлым заседаниям, которые можно выносить из нашего здания и с которыми вы можете ознакомиться.

— Если такие папки, значит, в них только открытые данные, — усмехнулся Дронго, — а мне нужны подсказки иного рода. Сидя в этом номере, мы ничего конкретного не узнаем. Завтра мы вылетаем к одному из свидетелей.

— Я могу узнать к кому? — деловито осведомился Мортон. — Не забывайте, что я должен вас сопровождать до окончания расследования. Это нужно и для вашей защиты.

— Благодарю вас, — несколько церемонно поклонился Дронго. — Завтра в аэропорту вы узнаете, куда именно мы едем. Поймите, что это делается не из-за недоверия к вам. Меня ведь позвали сюда, чтобы найти возможную утечку информации. Поэтому завтра вы заедете за нами, и мы отправимся в Хитроу. Когда будем в аэропорту, я сообщу вам, куда мы летим. Кстати, дайте данные вашего паспорта господину Вейдеманису. Он купит нам электронные — билеты.

— Вы могли бы мне сказать, — буркнул Мортон, — я никому все равно не расскажу…

— Даже своему непосредственному шефу? — быстро спросил Дронго.

— Я работаю с ним уже восемь лет, — покачал головой Мортон, — этому человеку вы можете абсолютно доверять. Ведь он сам пригласил вас на это расследование. И в первом случае именно он настаивал на вашем возвращении.

— Может, для того, чтобы скрыть свою причастность к этим преступлениям? — сказал Дронго. — Помните, у Эдгара По советовали зеленый лист прятать в лесу среди остальных листьев. И тогда никто его не найдет. Может, он решил таким образом подстраховаться?

— Вы слишком подозрительны и не очень хорошего мнения о моем боссе, — нахмурился Мортон. — Предупреждаю, что мне это не нравится.

— Надеюсь, что вы не вызовете меня из-за этого на дуэль. Я плохо стреляю.

— Вы штатский, — с явным презрением пробормотал бывший морской офицер.

Он не мог знать, что Дронго стреляет почти идеально и в юношеские годы даже выступал на соревнованиях, выигрывая призы.

— Завтра, — напомнил Дронго, оставив ехидное замечание без внимания, — завтра утром мы вылетаем. К сожалению, оружие придется оставить в Лондоне. С ним нас не пропустят в — самолет.

Он действительно был амбициозным человеком, полным различных планов и замыслов. К своим пятидесяти годам он достиг многого. Нет, даже не так. Достиг очень многого. Есть люди, которые словно рождаются для того, чтобы быть победителями. Джордж был поздним ребенком скромного банковского служащего и его супруги. Им обоим было за тридцать, когда он родился. Через полтора года родилась его младшая сестра. Они росли в провинциальном Кардиффе, хотя и не были валлийцами. Что, конечно, накладывало некоторый отпечаток на его отношения с местными ребятами, ведь его родители были англичанами. Зато подобная школа выживания сделала его сильным и умеющим постоять за себя.