Чингиз Абдуллаев - Суд неправых

— Вы узнали, кто именно этот человек? — спросил основатель клуба.

— Да.

— Можете назвать его имя?

— Сейчас поясню. Я начал более внимательно еще раз просматривать все материалы и наткнулся на интересный факт. Нью-йоркский биржевый брокер, которого решили ликвидировать в первую очередь, работал с одной европейской страной, известной своим нейтралитетом и высоким уровнем жизни. — Дронго перевел дыхание. — Номер телефона этого человека Локателли набирал перед смертью. Он точно знал, кому следует звонить. Нью-йоркский брокер был лично знаком с человеком, который решил сыграть на стороне другой организации. И, наконец, самое главное. Я проверил по номерам телефонов. Именно ему позвонил Стросс-Кан после своей сенсационной речи против глобализации и всемирного правительства. Этот человек сейчас сидит с вами, за зеркальным экраном. Ваше превосходительство, вы не станете этого отрицать?

Наступило молчание. Трое остальных членов Совета смотрели на четвертого. Он не покраснел, не побледнел, такие переживания были ему просто не свойственны, только негромко произнес:

— Это лишь ваша версия.

— У вас есть своя? — спросил бывший Государственный секретарь.

Больше не было произнесено ни слова. Бывший премьер-министр поднялся и молча вышел из комнаты. Было слышно, как он уходит.

— Не берусь утверждать, что он является Великим магистром этой масонской ложи, — сказал Дронго, — но он работал на них все время. С самого начала.

— Это урок всем нам, — покачал головой основатель клуба. — Нужно было понимать, что такой системный кризис рано или поздно возникнет. Понимать и принимать упреждающие меры.

— Мы уже приняли меры, — напомнил бывший Государственный секретарь, — сегодня во всех газетах будут сообщения… — рука ее величества отключила звук.

Дронго и Вейдеманис долго сидели перед зеркальным экраном. Очевидно, трое оставшихся членов Совета совещались. Затем они услышали голос основателя клуба:

— Мы благодарим вас за хорошую работу, господин эксперт. Ваш гонорар будет удвоен.

— И еще, — добавил бывший Государственный секретарь, — полагаю, излишне говорить, что все произошедшее с вами и вашим другом останется в абсолютной тайне. Навсегда. Вы понимаете, что это явно не то расследование, которым вы можете гордиться. Его никогда не было и не могло быть.

Дронго согласно наклонил голову. Через несколько минут они уже шли по улице. Оба молчали. Впереди был газетный кисок. Напарники посмотрели друг на друга и шагнули к киоскеру, попросив дать сегодняшние газеты. Заголовки практически всех ведущих европейских газет вышли с одинаковыми разоблачительными материалами. Французский миллиардер Бернар Тапи, продавший компанию «Адидас» лионскому банку под гарантии правительства, заранее знал, что банк не сможет выплатить ему эти деньги. И тогда бывший министр экономики Франции госпожа Лагард посоветовала ему обратиться в арбитражный суд, который вынес решение о выплате всей суммы из государственного бюджета. Миллиардера обвиняли в мошенничестве, а нового директора МВФ — в пособничестве этому неслыханному хищению.

— Это уже не сексуальный скандал, — задумчиво произнес Дронго, — это удар посильнее. Они же говорили, что нанесут ответный удар. Вот он и состоялся.

— Вечная война, которая никогда не заканчивается, — согласился Вейдеманис, выбрасывая газету в мусорное ведро.