Владимир Дурягин - Подельница

Утром следующего дня Семенов, ничего не подозревая, вошел в процедурную для перевязки. Он поздоровался с медсестрой Катей и присел на край кушетки. Катя что-то писала и улыбалась наивности молодого милиционера, игравшего с преступником в кошки-мышки. Дописав, она повернулась к Семенову и, не переставая улыбаться, спросила:

— Ну, сегодня перебинтовывать или как?

— Катюша, зачем переводить бинты на здоровенного жлоба? Они пригодятся серьезно раненым.

Катюша на его ответ заливисто рассмеялась.

— Ну, как хотите. — Она снова принялась что-то писать. Лейтенант Семенов молча сидел и любовался привлекательными чертами лица медсестры. Он и не помышлял о том, что сосед по палате еще ночью провел авторучкой по его забинтованному плечу, и на бинте осталась едва заметная только глазу Нестора синяя полоска.

Вернувшись в палату, Семенов сразу же прилег на свою кровать. Никем не тронутый телефон лежал на тумбочке. Сосед по палате лежа смотрел в потолок.

— Что, перевязали? — спросил он Семенова.

— Угу, — ответил тот, делая вид, что засыпает.

— Народа много в перевязочную? — снова спросил сосед.

— Никого.

— Тоже надо сходить. — Нестор поднялся с постели и окинул быстрым взглядом бинт на плече товарища по несчастью. Едва заметная полоска от авторучки оставалась на месте. «Мент», — твердо решил вор. Еще раз он в этом убедился, когда заглянул в мусорную корзину, в которой грязного бинта с плеча тюкнутого топором соседа по палате не наблюдалось. А вынести его из процедурной до его прихода не успели бы.

— Ну, как, не болит? — спросила Катя Нестора, слегка прикоснувшись к заплате из пластыря под левой лопаткой.

— Не болит, только чешется, — ответил пациент.

— Это хорошо. Чешется, значит затягивает. Если не будешь баловаться спиртным, скоро заживет, — посоветовала медсестра.

— А я думал, наоборот, выпивать в таком случае полезно.

— Щас, полезно! — по-свойски сказала Катя. — Спиртное порождает отрицательную реакцию в организме, и рана начинает гноиться. Потом попробуй залечить. Вон, бомжи… зимой холодно по улицам шастать, они поранятся и живут у нас всю зиму. Только начнет затягивать, он примет за воротник, у него снова гноится. Приходится все по новой начинать.

— А я и не знал об этом. Чем это ты меня таким холодным?.. — спросил медсестру Нестор.

— Это? Перекись водорода. Чтобы пластырь отрывать не больно было. Да и грязь из ранки выйдет. — Недавняя студентка медицинского училища Катя с удовольствием делилась своими познаниями с пациентом. Пациент это усек и продолжал выспрашивать о нужных для скорейшего выздоровления медикаментах.

— А после будешь йодом заливать? Я йодом боюсь, щиплет сильно.

— Нет, йодом заливать не будем. Йодом обрабатывают вокруг раны, а не рану. Запомни это раз и навсегда. — Она отняла пластырь, промочила перекисью марлевый тампон и открыла рану. — Ой, у тебя здесь почти уже все. Еще дней пять, и домой. Сейчас пенкой смажем и заклеим. Ночью не беспокоит?

— Есть немного. А что за пенка? — спросил пациент.

— Пена противоожоговая. Для быстрого заживления. — Катя показала ему баллончик с аэрозолем.

— А-а… потом? — продолжал допытываться о процессе заживления ран Нестор.

— А потом тампон и прижимаем пластырем, — продолжала просвещать Катя.

— Пластыря можно побольше, чтобы не отлипло? — шутливо попросил пациент.

— И так не отлипнет. Все, вставай, готово, — сказала в заключение медсестра и пошла к умывальнику.

— Спасибо, Катя. Век тебя помнить буду. Говоришь, дней через пять?

— Ну, примерно так, — ответила та, намыливая руки.

Нестор с довольным видом вышел из процедурной. Теперь он знал, чем нужно обрабатывать рану и что ему предпринять в недалеком будущем.

Пока Нестору делали перевязку, лейтенант Семенов навестил лейтенанта Сорокину. Беседа была недолгой, но плодотворной. Оля объяснила коллеге задумку подполковника Аверкина и велела немедленно тому возвращаться на прежнее место. Тот шутливо козырнул и шагнул к дверям. Край халата при этом съехал с плеча Семенова, и Оля тут же его окрикнула:

— Постой!

— Есть, — улыбаясь, повернулся к ней коллега.

— Тебя сегодня перевязывали? — морща лоб, спросила Сорокина.

— Ну… как бы да, — ответил тот.

— Что значит как бы!? — спросила Оля серьезно. И Семенов смутился от ее колючего взгляда.

— Ну, а зачем попусту бинты переводить? — пожал тот плечами.

— Попусту, говоришь? А ты знаешь, что твой бинт помечен? У тебя на нем полоса чернильная! И это сделал твой сосед по палате вор-рецидивист, чтобы узнать, кто ты! Все, теперь он знает, что ты мент. Можешь разбинтовываться и вставать дежурным у его палаты.