Энн Перри - Скандал на Белгрейв-сквер

В камине горел огонь, несмотря на лето и не особенно поздний час. Туман усилился, и в воздухе чувствовалась сырость. Огонь камина приятно согревал. Драммонд невольно подошел к нему поближе.

Байэм пришел почти немедленно. Драммонд был рад, что с ним нет Элинор. То, что он хотел сказать, ему будет сделать проще и легче без нее.

— Что вы узнали? — Байэм даже не пытался выполнять роль хозяина. Он был бледен, на скулах горели яркие пятна, глаза лихорадочно блестели. Закрыв за собой дверь, он как бы отрезал себя и гостя от остального дома и Элинор. — Вам уже известно, кто убил Уимса?

— Да, кажется, я знаю, — ответил Драммонд. Вопрос был задан прямо, в лоб, и это несколько озадачило полицейского. Он сам собирался начать разговор и вести его, как ему было нужно, подбирая нужные слова и ставя нужные вопросы.

Хотя Байэм и пытался казаться спокойным, все его тело словно застыло в неестественном напряжении. Этого не могли скрыть мягкие складки его элегантного костюма. Он дышал прерывисто и с трудом, в горле пересохло.

— Кто он… я его знаю… слышал о нем? — Лорд откашлялся. — Это кто-то, кого он тоже шантажировал? Или из обычных его должников? — Он сделал слабое движение к столику, где стоял графин с серебряной пробкой, но тут же остановился.

— Кажется, это один из тех, кого он шантажировал, — ответил Драммонд. — Вы должны правильно отнестись к тому, что мы пока не арестовали его, поэтому я предпочитаю больше ничего не говорить. Я при-ехал, как только смог, чтобы сообщить вам, что больше ничто не угрожает вашей безопасности и репутации.

— Прекрасно. Я… я очень вам обязан. — Байэм сглотнул слюну. — Вы были очень внимательны, Драммонд. Я ценю вашу доброжелательность.

Полицейский был смущен и мучительно осознавал как собственные эмоции и действия, так и свою осведомленность о вещах, о которых, он надеялся, Байэм пока ничего не знает.

— Я полагаю, вы все же его арестуете? — продолжал расспрашивать лорд, но, казалось, скорее для того, чтобы заполнить возникающие паузы, а не из истинного интереса.

— Завтра, — ответил Драммонд. — Нам нужны некоторые документы в качестве доказательств.

Движения Байэма были нервны и резки, он порывался что-то сказать, но тут же останавливал себя. Сообщение Драммонда, снимающее с него груз всех тревог, казалось, было не главным для него.

— Вы знаете, что невиновны, — снова повторил Драммонд, опасаясь, что хозяин дома почему-то так и не понял, что все уже позади.

Байэм натянуто улыбнулся. Видеть это было ужасно.

— Да, да, я вам очень признателен.

— И с шантажистом тоже покончено, — добавил Драммонд, пытаясь как-то помочь ему выйти из состояния нервного напряжения, в котором он продолжал находиться.

— Да, конечно. Уимс…

— Нет, теперь я имел в виду продолжение шантажа уже другого рода. Давление, оказанное на вас в связи с политикой ссуд и займов странам Африки, и вмешательство в нее ростовщического капитала. Это делалось с ведома того же человека, который убил Уимса. Его арест покончит со всем этим.

Байэм словно застыл.

— Я… я думал, что шантажировал кто-то из подручных Уимса, — очень тихо промолвил он. — Тот, кому для собственной гарантии ростовщик оставил все свои записи.

— Нет, это сделал убийца, — утонил Драммонд. — Убив Уимса, он взял письмо, чтобы и далее шантажировать вас. Только на сей раз ему не были нужны ваши несколько гиней. Он заставил вас пойти на служебное преступление, которое должно было принести ему неизмеримо большие дивиденды.

Говоря это, полицейский вдруг понял, что собственная свобода от подозрения в убийстве и тот факт, что никто более не посмеет оказывать на него давление в его служебных делах, — это еще не все, что нужно Байэму. Ему никогда уже не исправить того, что он сделал в отношении африканских стран, и никогда не забыть, как он поставил свою политическую репутацию выше политической честности.

— Мне очень жаль, — тихо промолвил Драммонд, но это не было извинением.

Лицо Байэма стало пепельно-серым, словно вся кровь отлила от него.

— Вы сказали, что Уимс шантажировал убийцу?

— Да.

— Ему нужны были деньги?

— Возможно. Но афера ему не удалась. Шантажируемый прикончил его.

Байэм покачнулся.

— И взял… письмо? — с усилием промолвил он.

— Да. — Драммонд опасался, что Байэму станет дурно. Он выглядел совсем больным.

— Как… как… вы это узнали? — заикаясь, спросил лорд.

— Это письмо отыскал Питт. Вернее, половину письма… Разрешите мне налить вам чего-нибудь? Коньяка?