Линкольн Чайлд - Две могилы

— Это мой секрет.

Он еще раз смерил ее взглядом. Такой ответ ему совсем не понравился.

— Вы хотите работать здесь? Тогда научитесь уважать начальство.

Кори покачала головой:

— У меня есть своя система. И если ваши продавцы хотят изучить ее, пусть ходят за мной и наблюдают, как я работаю.

Она дерзко улыбнулась. Менеджер был та еще скотина, но вовсе не дурак. И не из тех, кто станет резать курицу, несущую золотые яйца. Он наверняка сумеет оценить ее нахальство и деловую хватку.

— Ну хорошо, — сдался он. — Мы берем вас с испытательным сроком в одну неделю. Нам нужна девушка-продавец. Но учтите: никакого фиксированного оклада, только комиссионные. Никаких льгот и пособий. Без официального оформления. Платить за вас налоги нам совершенно ни к чему. И с вами постоянно будет работать напарник. Согласны?

— Согласна.

Он протянул ей руку:

— Джо Рикко-младший.

— Кори Свенсон.

Они обменялись рукопожатием.

— Вы, случайно, не знакомы с Джеком Свенсоном? — небрежно спросил Рикко.

— Нет. А в чем дело?

— Он раньше работал на вашем месте.

— Нет, не знаю такого. Свенсон — распространенная фамилия. Вы, наверное, слышали про «Телеужин»? [63] «Телеужин» — полуфабрикат мясного или рыбного блюда с гарниром в упаковке из алюминиевой фольги или пластика, готовый к употреблению после быстрого подогрева в духовке или микроволновой печи. В США в 1950-х годах его изготовляла фирма «Свенсон и сыновья».

— Так значит, вы их родственница?

Кори засмущалась:

— Только никому не рассказывайте. Пусть все думают, что я работаю, чтобы не умереть с голода.

Ее признание произвело впечатление на Рикко-младшего. Очень сильное впечатление.

Юноша сидел за столом и ел хлеб с маслом и джемом. Никогда в жизни он не пробовал ничего чудеснее. А еще восточная женщина дала ему колбасы — он много раз видел, как брат ел колбасу, но сам всегда лишь глотал слюни, представляя, как это должно быть вкусно. Медленно пережевывая и наслаждаясь невероятной сладостью джема, юноша думал о своем новом имени — Тристрам. Имя звучало немного странно, и он мысленно повторял его, пытаясь привыкнуть. Тристрам. Тристрам. Это казалось почти чудом — иметь собственное имя. Он даже не мечтал о такой возможности. А теперь без особых хлопот получил его.

Он откусил еще раз и посмотрел на отца. Отец немного пугал его: спокойный, холодный и отстраненный, совсем как они. Те, кто так часто его наказывал. Но еще Тристрам понимал, что отец — сильный, хороший человек, и чувствовал себя рядом с ним в безопасности. Впервые в жизни он был уверен в том, что ничего плохого не случится.

В комнату вошел другой мужчина. Большой, мускулистый и молчаливый. Как те, что наказывали его. Тристрам осторожно, краем глаза, следил за вошедшим. Он привык смотреть и слушать тайком, не показывая виду. Они наказали бы его, если бы догадались, что он наблюдает за ними или прислушивается. Он давным-давно научился скрывать эту привычку, и не только ее. Чем меньше на него обращали внимание, тем лучше. Он всегда старался оставаться незаметным. Другие не были такими осторожными. И многие из них уже мертвы. А он выжил благодаря своей осмотрительности.

— Присаживайтесь, Проктор, — сказал отец другому мужчине. — Хотите кофе?

Мужчина не двинулся с места:

— Нет, спасибо, сэр.

— Познакомьтесь, Проктор, это мой сын Тристрам. Тристрам, это Проктор.

Тристрам удивленно поднял голову. Он не привык к тому, чтобы его выделяли, называли по имени и представляли другим людям. Обычно это заканчивалось побоями… или чем-то еще более ужасным.

Мужчина едва заметно наклонил голову. Он казался безразличным. И это полностью устраивало Тристрама.

— За вами следили? — спросил отец мужчину.

— Я этого ожидал, сэр, и я это заметил.

— Нужно доставить Тристрама в особняк на Риверсайд-драйв. Там намного безопаснее. Пройдете, конечно же, с черного хода. Я поеду на другом автомобиле и постараюсь отвлечь их. Полагаю, вы знаете, как действовать.

— Разумеется, сэр.

— Не будем тратить время впустую. — Отец повернулся к Тристраму и строго, но не злобно сказал: — Заканчивай завтрак, Тристрам.

Юноша проглотил оставшийся кусок хлеба и допил кофе. Он никогда не пробовал такой восхитительной пищи и надеялся, что там, куда его отвезут, будет не хуже.

Вместе с отцом и другим мужчиной он прошел по нескольким извилистым коридорам и остановился возле неприметной деревянной двери. Палец на ноге начал болеть, но Тристрам изо всех сил старался не хромать. Если отец подумает, что рана слишком тяжелая, то может бросить его здесь. Он видел такое много раз.