Стюарт Каминский - Ошибка Либермана

— Это полная хрень, да вы и сами знаете, — вздохнул Хьюз. — Вам, возможно, удастся повесить на него это дело, если судьей на предварительном слушании будет Дрют или Шенберг и ваш Жюль признает себя виновным. Кто государственный защитник?

— Государственный защитник в этом деле Шеридан, — ответил Либерман.

— Он не взбрыкнет? — спросил Хьюз, вставая и глядя на Хэнрагана, который перематывал пленку.

Либерман пожал плечами и заметил:

— Он в долгу перед нами. Мы в долгу перед ним. Кто знает, как повернется.

— Я знаю, — сказал Хьюз. — Этот жалкий недоумок даже не правомочен признавать или не признавать свою вину. Даже Дрют на такое не поведется. Не сможет забыть, совесть замучит. Вальдес могла этого Жюля придушить как котенка. У бедняги нет ни сил, ни смелости, чтобы пырнуть кого-нибудь ножом хоть раз, не говоря уж о восьми. Ладно, как насчет оружия? Как насчет… Тьфу ты. — Хьюз уныло покачал головой. — Мне сегодня три убийства расхлебывать. У моей жены есть теория. Хотите услышать, какая у моей жены теория в отношении этого дела?

— Конечно, — отозвался Хэнраган.

— Ни хрена вы не хотите, но я вам все равно скажу. Жена думает, что Эстральду пришил сутенер или какой-нибудь слетевший с катушек парень, которого она привела.

— По-моему, ваша жена права, — сказал Либерман, убирая в карман ручку и конверт.

— Хотите узнать, что еще она думает? — спросил Хьюз с еще большим напором. — Она думает, что нам надо уехать из этого дома. У нее в запасе еще одна теория. Там, по ее мнению, живет женоубийца. Поэтому она уехала и останется у своей матери, пока я не докажу ей, что мы этого убийцу поймали. Она считает, что сутенер или клиент проститутки там и живет… Как по-вашему, есть в этом смысл?

— Возможно, — проговорил Либерман. — Правда, швейцар не смог узнать никого, кто мог…

— По-вашему, есть смысл в ее словах? — повторил Хьюз.

— Вообще-то в этот дом не так трудно попасть, — сказал Либерман. — Кто-то впустил нашего Жюля. Знаете, что мы говорим на идише?

— Нет, — ответил Хьюз. — Откуда, черт возьми, мне знать? Да я и не хочу этого знать. Газеты видели? «Сан таймс»? На восьмой странице. Не так уж много, но об этом пишут. По телевидению вроде ничего. Я, по крайней мере, не видел и не слышал. А вы?

Хэнраган и Либерман отрицательно покачали головами.

— Приведите бродягу сюда, — потребовал Хьюз.

Хэнраган встал и вышел из комнаты для допросов.

— Здесь как будто пахнет мочой, — сказал Хьюз.

— Так и есть, — отозвался Либерман. — Новотный допрашивал здесь одного парня…

— Эйб, — прервал его Хьюз. Он посмотрел на дверь и снова перевел взгляд на Либермана. — Твой напарник в дерьме. Он крепко поддает. Можешь не отвечать. Ты помнишь Дайсана?

— Помню ли я Дайсана?

— У него убили напарника, — прошептал Хьюз. — Ты знаешь, как трудно уволить полицейского? Ясное дело, знаешь. Но я думаю об этом, Эйб. Я всерьез об этом думаю. Поддержишь меня, если до этого дойдет?

Открывшаяся дверь спасла Либермана от необходимости отвечать.

Вошел Жюль Ван Бибер, за которым следовал Хэнраган. Жюля привели в порядок, помыли, побрили и дали ему чистую одежду. Нестор Бриггс — у него отец парикмахер — даже подстриг ему волосы. Жюль выглядел новым человеком, но в умственном отношении этот новый человек был не намного лучше прежнего.

— Ван Бибер, — сказал Хьюз.

— Шуберт, — отозвался Жюль.

— Твоя фамилия Шуберт? — спросил Хьюз.

— Нет, на вашей чашке Франц Шуберт, — сообщил Бродяга Жюль, показывая на кофейную чашку Хьюза.

Хьюз смотрел на него с отвращением.

— Он часто так себя ведет, — сказал Либерман.

Жюль смотрел на капитана, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Ты слышишь меня, Ван Бибер? — спросил Хьюз.

— Я слышу вас, — ответил Жюль, прислоняясь к стене и закрывая глаза. — Сейчас день. Дни у меня не шибко длинные.

— Я видел тебя возле своего дома, — сказал Хьюз. — Посмотри на меня, приятель.

Ван Бибер открыл глаза и посмотрел на капитана.

— Ты убил ее, Жюль? — спросил Хьюз, двигаясь в обход стола к Бродяге, который упал бы на пол, не удержи Хэнраган его за воротник.

— Да, — ответил Ван Бибер. — Свою жену. Она меня раздражала, и я ее ударил. В задней комнате магазина открыток. Не знаю когда. Ее звали Элси или Кейт. Нет, Морин. Кейт — это моя сестра. А Элси — корова Бордена.

— Ты убил свою жену? — спросил Либерман.

Ван Бибер отрицательно покачал головой.

— Ты говорил, будто не хочешь, чтобы мы рассказали твоей жене? — спросил Хэнраган.