Ростислав Самбук - Коллекция профессора Стаха

Тупо смотрел на пушистый ковер, застилавший весь пол гостиной, ощущая предательскую слабость под коленями, и вдруг понял, что и правда может умереть от страха. Эта мысль не оглушила, а, наоборот, сразу прибавила сил. Тело снова стало упругим, и Спиридон, перепрыгивая через ступеньки, взлетел на второй этаж, толкнул дверь слева - она вела в кабинет - и растерянно остановился. Казалось, на всю жизнь запомнил схему размещения икон, но то ли память вдруг изменила, то ли его что-то неожиданно так поразило в этой коллекции, - стоял и смотрел, оцепенев под суровыми взглядами святых, уставившихся на него со стены. Что-то стукнуло сбоку, и Климунда испуганно отшатнулся. Неужели кто-то на террасе? Стукнуло снова, и вдруг понял: форточка, он не закрыл за собой дверь, и начался сквозняк.

Спиридон снова посмотрел на святых. Теперь иконы показались ему обыкновенной мазней. Он и рубля не дал бы за самую ценную из них.

Климунда туже натянул перчатки, чтобы не мешали ему. Действовал решительно и точно, рассчитывая каждое движение. Нижний ряд, третья икона слева. Спиридон, не глядя, бросил ее в рюкзак. Почти рядом - самая ценная, какой-то Рублев; ее снял осторожно и положил так, чтобы не поцарапать.

Вдруг Климунда вспомнил про Иваницкого. Тот сейчас ждет его в своем "Москвиче" в нескольких кварталах отсюда. Сначала они хотели поставить машину за углом, но потом решили не делать этого. Улица достаточно тихая, усадьба от усадьбы в полсотне метров, машина может привлечь внимание, кто-нибудь запомнит номер или лицо водителя.

Климунда добрался уже до верхнего ряда. Придвинул стул и, снимая иконы, бережно складывал их в рюкзак. Когда снял последнюю из обозначенных в схеме Иваницкого, увидел, что в рюкзаке осталось немного места. Не раздумывая, снял еще две - святого с постным лицом и богородицу с младенцем. Спиридон завязал рюкзак, легко бросил его себе за спину. Выскользнул из кабинета, прыгнул через ступеньку, но вдруг остановился, неудобно подавшись всем телом назад. Рука невольно скользнула в карман пиджака, который оттягивал пистолет.

В дверь гостиной входил профессор. Огромный черный пес прыгал возле него.

Первым заметил Климунду дог... Замер, присев на передние лапы, и неожиданно прыгнул к лестнице, но в то же мгновение Спиридон успел выхватить пистолет.

Он выстрелил не задумываясь, еще не сообразив, что делает, в оскаленную пасть дога. Толкнул ногой собаку в грудь - большое черное тело сползло по лестнице...

Климунда опустил пистолет и уставился на сухонького седобородого человека, застывшего у входа в гостиную с собачьим поводком в руке. Очевидно, профессор еще ничего не понял, потому что стоял и обескураженно смотрел на молодого человека с рюкзаком на лестнице.

Климунда видел его полные ужаса глаза - они сверлили и притягивали Спиридона, он боялся и ненавидел их. Знал, что сейчас что-то случится, знал даже, что именно. Ведь ему надо немедленно уйти отсюда, а эта маленькая, жалкая фигура загораживает дорогу...

Климунде осталось преодолеть две или три ступеньки. Он остановился, чтобы перешагнуть через труп дога, и тут профессор бросился ему наперехват. Он гневно поднял руку с кожаным поводком и закричал тонким голосом:

- Назад, мерзавец!

Климунда поднял пистолет, еще секунда - и выстрелил бы, но в этот момент маленький человечек больно хлестнул его поводком по руке. Спиридон опустил руку и неожиданно для самого себя бросился по лестнице вверх. Только очутившись на втором этаже, понял, что тут спасения нет.

Профессор сейчас поднимет шум, позвонит в милицию... Климунда поднял пистолет, но тут же снова опустил его - наверно, подумал, что вторично стрелять опасно. Хорошо, что первый выстрел не привлек ничьего внимания. Он на секунду заколебался, только на секунду, перепрыгнул через ступеньки и ударил профессора, преградившего ему дорогу, рукояткой пистолета в висок. Увидел, как тот пошатнулся, схватился руками за грудь и упал прямо на пса.

Климунда хотел бежать, однако ноги у него снова подломились, и он опять сел на ступеньки, опершись рюкзаком на перила. Положил пистолет на колени и уставился на два тела, неподвижно лежавшие у его ног. Внезапно ощутил на себе десятки взглядов, словно во всех углах гостиной притаились маленькие седые человечки.

Сняв перчатки, Климунда нащупал в кармане папиросу, жадно затянулся несколько раз, обжигая пальцы, потушил папиросу и эта боль заставила его опомниться. Спрятал пистолет в наружный карман пиджака, подобрал окурок и, перешагнув через трупы, вышел на залитую солнцем асфальтированную дорожку.