Ростислав Самбук - Жаркий июль

- Мерзавец! - вставил Кольцов. - Взял все, что хотел, и отравил газом.

- Очень мягко сказано, - покачал головой Дробаха. - Подонок рода человеческого! И вот Пашкевич дождался наконец возвращения Медведя. Вместе планируют бандитскую операцию...

- И тут возникает первый вопрос, на который мы пока не можем ответить, - вмешался я. - Где они взяли милицейскую форму?

- Резонно. - Дробаха сжал и выпрямил пальцы. - Достали форму где-то тут, в Кривом Роге, и это нам предстоит выяснить. Однако продолжим. На трассе Москва - Симферополь преступники останавливают машину Бабаевского, убивают его, продают "Волгу" в Киеве и возвращаются обратно в Кривой Рог. Тут Пашкевич узнает, что Коцко уезжает в командировку в Днепропетровск. Это, вероятно. несколько путает ему карты, мне кажется, что он сразу хотел избавиться от свидетелей, но теперь должен ждать, пока Галина Микитовна вернется домой. Через неделю он осуществляет свой план, присваивает долю Медведя и, так сказать, заметает следы. Вероятно, так бы и случилось, если бы Хаблак не вышел на киевскую подругу Коцко и если бы Галина Микитовна умерла. Но случилось то, чего Пашкевич не мог предусмотреть. У Коцко хватило сил доползти до двери. Утром соседи почувствовали запах газа, вызвали милицию, "скорую помощь". А Пашкевич, очевидно, следил за домом и узнал, что женщина не умерла. Что ему остается делать?

- Деру дать, - уверенно ответил Кольцов, - но ему некуда деться: у нас есть фотография, отпечатки пальцев...

- У него знаешь сколько денег! - сказал я. - И документами, должно быть, успел запастись. Ищи ветра в поле.

- Будем искать, - констатировал Дробаха. - И найдем.

Я тоже был уверен: найдем. В то же время я знал, какая тяжелая и неблагодарная работа - розыск опытного преступника. А этот Пашкевич к тому же умен и теперь уже не остановится ни перед чем, - снисхождения от суда ему ждать не приходится.

- Надо еще раз поговорить с Коцко, - предложил Кольцов. - К завтрашнему утру она совсем оклемается и, может, вспомнит что-нибудь важное.

Саша был прав: в нашем положении нельзя было пренебрегать любой информацией. По своему опыту я знал, что иногда совсем, казалось бы, второстепенный факт становится решающим в розыске.

- А сейчас, - встал Дробаха, - к гражданке Сибиряк, как ее?.. - Он заглянул в записную книжку. - Василине Васильевне, двоюродной сестре Пашкевича.

Гражданка Сибиряк жила довольно далеко, на берегу Ингульца в собственном домике. От улицы усадьбу отделял низкий забор, перед ним росло тутовое дерево, ягоды только начали чернеть, но я не удержался от искушения сорвать несколько. Они горчили, однако все равно вкус был приятный, мне захотелось еще, но тут я увидел такое, что забыл и о туте, и о ее удивительно больших ягодах: на крыльцо вышел в рубашке с погонами сержант милиции. И он явно жил тут - рубашка расстегнута, без фуражки и в домашних тапочках без задников.

Мы с Дробахой переглянулись. Следователь вошел во двор, вынул удостоверение и показал сержанту.

- Здесь живет гражданка Сибиряк? - спросил он.

Сержант, увидев прокурорское удостоверение, совсем по-военному вытянулся и вместо ответа отрапортовал:

- Инспектор дорожного надзора сержант Гапочка! - смущенно улыбнулся и добавил: - А жена в гастрономе, сейчас вернется.

- Ну и ну... - покрутил головой Дробаха. - Инспектор дорожного надзора, говорите?

- Что-нибудь случилось?

- Пройдемте в дом, сержант. Имеем к вам серьезное дело. Знакомьтесь два капитана милиции: киевский Хаблак и ваш криворожский Кольцов, из уголовного розыска.

Сержант крепко пожал нам руки и ничем не выразил тревоги, но сразу как-то помрачнел и внутренне подтянулся. Открыл дверь.

- Прошу, - отступил он, давая дорогу.

Домик оказался совсем маленьким: две комнаты и кухня. Еще, правда, застекленная веранда под огромным грецким орехом. Окна на веранде распахнуты, из сада пахло какими-то цветами - горьковато-терпкий запах, и это, должно быть, понравилось Дробахе, потому что он сел у окна, показав сержанту на стул напротив. Мы с Кольцовым устроились рядом на старом, продавленном диване.

Сержант сидел на стуле, вытянувшись и положив ладони на колени, так, как надлежало сидеть перед начальством, точнее, перед начальством привык стоять, но если уж приглашают...

Дробаха с любопытством разглядывал Гапочку, наконец дунул на кончики пальцев и спросил:

- Василина Васильевна Сибиряк, говорите, ваша супруга?

- Да.

- И давно вы женаты?

- Два года.

Дробаха одобрительно кивнул, будто этот факт имел какое-то существенное значение.