Александр Овчаренко - Три заповеди Люцифера

— Это слишком большие деньги, юноша! Вы даже не представляете, насколько большие! Вряд ли Вы с вашим интеллектом сумеете ими правильно распорядиться, — усмехнулся «казначей».

— Не дрейфь! — заверил его Тушкан, и, зажав большим пальцем ноздрю, высморкался на ковёр. — Справлюсь как-нибудь.

— Юлий! — наконец сумел вклинился в разговор Калмыков. — Ты прав: судьба действительно обошлась со мной круто, и деньги нужны, как воздух, но мы не грабители. Дело обстоит хуже, чем ты думаешь: на днях милиция была на квартире у внука Киквидзе, и они изъяли документ, в котором его покойный дед раскрыл тайну «Ближнего круга». Я уверен, что теперь этим делом занимается ФСБ, и, возможно, уже идут повальные аресты. Юлий, тебе тоже надо срочно уходить. Мы поможем! Я предлагаю тебе поделить деньги на три части и перевести их на три банковских счёта, разумеется, за рубеж.

— Стар я, чтобы как бездомный барбоска, по чужим дворам прятаться, — с грустью произнёс «казначей». — Смерть уже не за горами, так что я лучше здесь в русскую землю лягу, под берёзками. А деньги мне эти не нужны, устал я от них.

С этими словами Соломин выбрался из кресла, и шаркая тапочками, вышел из кабинета. Тушкан дёрнулся за ним следом, но Калмыков сделал рукой жест, и подельник снова плюхнулся на диван худосочным задом. Через пару минут из соседней комнаты послышался звук открываемого сейфа, неразборчивое бормотанье и шорох перекладываемых бумаг. В кабинет Соломин вернулся, держа перед собой чёрную кожаную папку, застёгнутую на «молнию».

— Вот ваши деньги, — устало сказал «казначей» и бросил папку на письменный стол. — Берите! Теперь это ваше. — подтвердил он, видя растерянность визитёров.

Калмыков с треском расстегнул «молнию», и, вытащив из папки пачку бумаг, углубился в чтение.

— Да, это действительно то, что надо! — произнёс он, пробежав глазами пару страниц. — Спасибо Юлий, не обманул! А почему не в электронном варианте?

— Есть и в электронном варианте, — отозвался Соломин. — Только зачем тебе эти «заморочки» с паролями, да и информации там лишней много: проводки последнего транша, подтверждение от банков, и прочая ерунда. Тебе это ни к чему. Берите папку и ступайте с богом.

Однако выполнить пожелание концессионеры не успели, так как в прихожей хлопнула дверь, раздался топот ног и через минуту кабинет заполнился сотрудниками силового спецподразделения, на лицах которых были надеты чёрные маски, а на спине пламенела надпись «ФСБ». Возникла немая сцена, во время которой сквозь кольцо экипированных по-боевому бойцов пробрался мужчина в гражданской одежде. — Я майор ФСБ Алексеев, — представился он и протянул Юлию Петровичу лист, украшенный гербовой печатью.

— Что это? — подслеповато щурясь, дребезжащим голосом спросил Соломин.

— Это постановление на производства обыска в вашей квартире, Юлий Петрович, — казённым голосом отвечал следователь. — Вы ведь Юлий Петрович Соломин? Я не ошибся?

— Люди вашей профессии ошибаются редко, — опускаясь в кресло, обречённо произнёс «казначей». — Соломин это действительно я.

— А это что за люди? — поинтересовался Алексеев, профессиональным взглядом окидывая кабинет.

— Я иностранный подданный, — официальным тоном произнёс Калмыков и достал из нагрудного кармана поддельный украинский паспорт.

— Разберёмся, — заверил его следователь, и, сверив фотографию с личностью владельца, сунул паспорт себе в карман.

— А я к Юлию Петровичу по-соседски заскочил, — упреждая вопрос следователя, елейным голоском сообщил Тушкан. — Денежки у него занимал на лекарство, вот теперь возвращаю, — И в подтверждение своих слов Тушкан извлёк из кармана несколько купюр и положил на стол перед Соломиным. После чего припал к груди следователя, и, дыша последнему в лицо, доверительно сообщил:

— Если бы не помощь Юлия Петровича, дай бог ему всякого здоровья, то уж и не знаю, сколько я бы со своим туберкулёзом протянул!

Следователь шарахнулся от Тушкана, как от прокажённого и на мгновенье выпустил инициативу из рук, чем последний не преминул воспользоваться.

— Я, так понимаю, будет проводиться процедура обыска, — уже бодрым тоном не то спросил, не то констатировал Тушкан.

— Допустим, — произнёс Алексеев и подозрительно покосился на него.

— В таком случае желаю исполнить свой гражданский долг, — твёрдо сказал Тушкан и по-военному одёрнул поношенный пиджак.

— В каком смысле? — растерялся Алексеев.