Александр Овчаренко - Три заповеди Люцифера

С божьей помощью американского берега мы достигли без каких-либо злоключений, и за пережитые на море страдания, были вознаграждены тёплым приёмом жителей Сан-Франциско и праздничным обедом, который мэр этого гостеприимного города устроил в нашу честь. Вот так нежданно-негаданно, как старший офицер, оказался я во главе нашего «посольского приказа». Если сознаться, как на духу, то в дипломатии я, конечно, был не силен, и какие дипломатические пассы должен выполнять, не знал и не ведал. Спасибо моему старшему помощнику Алоизу Ван-Кейльну, который до того, как поступить на службу в России, половину жизни проплавал по морям и под английским, и под португальским, и ещё чёрт знает под какими флагами, и порядки иноземные знал не хуже любого посла. Вот так по его подсказкам, да ещё благодаря моему толмачу [50] Толмач — старорусское название человека, владеющего иностранными языками, то есть переводчика. мичману Мишке Хромову, неделю мы на американском берегу и провели. Мишка после окончания Морского корпуса в Петербурге, как гардемарин, выказавший необычайную живость ума и проявивший склонность к наукам, был направлен для практического обучения в Англию, и цельный годок проплавал на кораблях её Величества.

Получалось у нас очень даже неплохо: Ван-Кейльн шепнёт мне, где поклониться нужно, а где ножкой шаркнуть, Мишка мои речи безыскусные на английский язык, как следует перетолмачит и дипломатический блеск им придаст. Так, что ни говори, а голь на выдумки хитра!

Неприятности начались перед самым отплытием. Однажды утром на рейде, словно чёртик из табакерки, появился английский дредноут. Не поверите, юноша, но я сразу почувствовал неладное: в порт англичанин не пошёл, а хитро так стал на якорь на выходе из акватории порта, что миновать мы его никак не могли. Мой старший помощник Ван-Кейльн, как увидел эту английскую посудину, так сразу и выдал мне, что стоит она там неспроста, и по всему видно, что стерегут англичане именно нас.

— Будет большая драка, капитан! — сказал Алоиз, не вынимая трубки изо рта. — Однако боюсь, что долго против англичан мы не продержимся, потому как зная их подлый характер, могу предположить, что ударят они нам в борт со всех орудий без всякого предупреждения, как только наш «Гермес» попытается их обойти.

— Они не посмеют! — возмутился я. — Позвольте напомнить Вам, господин Ван-Кейльн, что сейчас не война, и топить чужие корабли есть настоящее пиратство. К тому же я сомневаюсь, что они посмеют напасть на нас на виду у всего порта!

— А Вы посмотрите, кто сейчас стоит в порту, — спокойно произнёс старый «морской волк» и выпустил очередной клуб едкого табачного дыма.

В порту, кроме нас, стояли два турецких торговых корабля и десятка полтора мелких посудин без опознавательных знаков.

— Рыбы не успеют до конца источить наши тела, как англичане заявят, что это мы напали на них без какого-либо предупреждения, а они вынуждены были защищаться. Этот факт охотно подтвердят турки — верные союзники английской короны.

— Зачем это им нужно? — осознавая правоту старшего помощника, задал я чисто риторический вопрос.

— Это капитан и есть большой политик, — вздохнул Алоиз и стал вытряхивать пепел из трубки за борт, — в котором, если присмотреться, нет ничего хитрого: для войны, как и для драки в портовой таверне, нужен повод. Возможно, спровоцированный англичанами конфликт и наша трагическая гибель должны послужить поводом для очередной военной «заварушки»!

После разговора со старшим помощником я понял, что обязан принять все возможные и невозможные меры, но избежать провокации и последующих за ней дипломатических осложнений. Я заперся у себя в каюте и думал весь день и всю ночь. Утром мне на глаза попалась местная «Таймс», неизвестно как оказавшаяся на борту «Гермеса». Я уже упоминал, что английским языком владею слабо, но кое-как прочитал на первой полосе заметку о визите в Сан-Франциско русских моряков, и о том, что в субботу, накануне отплытия, в городском театре специально для русских гостей будут давать «Скупого рыцаря».

Я тут же вызвал к себе Мишку Хромова и приказал ему отнести в редакцию местной газеты наше благодарственное письмо властям города.

— Учти, Мишка! — внушал я ему. — Письмо должно быть таким, чтобы распоследний тугодум в Сан-Франциско понял, что вечером в субботу русские моряки будут в театре!

Надо отдать должное мичману Хромову: письмо на английском языке он исполнил быстро, и судя, по положительной реакции властей, которые опубликовали его в газете на первой странице — проникновенное! В этой же газете было опубликовано объявление о том, что торжественные проводы русского судна «Гермес» состоятся в воскресенье, ровно в полдень.