Майкл Коннелли - Пятый свидетель

— Как она на это отреагировала?

Фриман запротестовала: я, мол, задаю вопрос, ответ на который может быть дан только с чужих слов. Я возразил: ведь было же позволено обсуждать душевное состояние подзащитной в момент убийства. Судья согласился, и Аронсон ответила:

— Она была счастлива и настроена позитивно. Назвала это подарком к Рождеству: узнать, что в ближайшем будущем ей не грозит лишиться дома.

— Благодарю вас. Сообщили ли вы обо всем этом банку «Уэстленд» в письме за моей подписью?

— Да, я написала письмо за вашей подписью, в котором изложила обнаруженные нами признаки мошенничества. Письмо было адресовано Митчеллу Бондуранту.

— С какой целью было послано это письмо?

— Это было прелюдией к переговорам, которые мы пообещали Лайзе Треммел провести. Его цель состояла в том, чтобы уведомить мистера Бондуранта, что делает АЛОФТ от имени банка. Если бы мистера Бондуранта озаботила перспектива разоблачения банка, это облегчило бы нам переговоры и позволило извлечь из них выгоду для нашей клиентки.

— Когда вы направляли это подписанное мной письмо, предполагали ли вы или рассчитывали, что мистер Бондурант переправит его мистеру Оппарицио в АЛОФТ?

— Нет, не рассчитывала.

— Благодарю, мисс Аронсон. У меня больше нет вопросов.

Судья объявил утренний перерыв, и когда Лайза отправилась с Гербом Дэлом в коридор размять ноги, Дженнифер села на ее место.

— Наконец я могу здесь посидеть, — сказала она.

— Не волнуйтесь, с завтрашнего дня вы будете опять сидеть за этим столом. Баллокс, вы были великолепны. Но теперь наступает трудная часть.

Я бросил взгляд на Фриман, которая не ушла на перерыв; продолжая сидеть за своим столом, она составляла план перекрестного допроса.

— Помните: вы имеете право не спешить. Когда она будет задавать трудные вопросы, сделайте паузу, соберитесь с мыслями, успокойтесь и только после этого отвечайте, если знаете ответ.

Она посмотрела на меня, словно бы безмолвно спрашивая, серьезно ли я это говорю.

Я кивнул.

— Вы все сделаете отлично.

После перерыва Фриман вышла на трибуну и развернула перед собой папку, в которой лежали ее заметки и предварительно составленные вопросы. Большей частью это было просто представлением. Она делала все, что могла, потому что перекрестный допрос адвоката, пусть и новичка, всегда требует особого напряжения сил. Почти час она пыталась подловить Аронсон на чем-нибудь, сказанном в ходе прямого допроса, но ничуть в этом не преуспела.

В конце концов она сменила направление и стала при любой возможности прибегать к сарказму — верный признак нервозности.

— Итак, когда вы увиделись со своей осчастливленной клиенткой в следующий раз, после предрождественской встречи?

Прежде чем ответить, Аронсон довольно долго думала.

— Должно быть, это случилось после ее ареста.

— А как насчет телефонных звонков? Когда первый раз после той судьбоносной встречи вы говорили с ней по телефону?

— Я совершенно уверена, что наша клиентка много раз говорила с мистером Холлером, но я не разговаривала с ней до самого ее ареста.

— Значит, вы понятия не имеете, в каком душевном состоянии пребывала ваша клиентка в промежутке между достославной встречей и моментом убийства?

Как я учил ее, моя помощница подумала, прежде чем ответить.

— Если бы в ее отношении к делу произошли какие-то перемены, полагаю, либо она сама, либо мистер Холлер проинформировали бы меня об этом. Но ничего подобного не было.

— Простите, я не спрашивала, что вы «полагаете». Я спросила, что вам достоверно известно. Вы хотите убедить жюри, что на основании декабрьской встречи знали, в каком душевном состоянии ваша клиентка пребывала весь следующий месяц?

— Нет, не хочу.

— Значит, вы не можете сидеть здесь и рассуждать о том, каково было душевное состояние Лайзы Треммел в утро убийства?

— Я могу говорить только о том, что знаю на основании нашей встречи.

— А можете ли вы сказать, что она подумала, когда увидела Митчелла Бондуранта, человека, пытавшегося лишить ее дома, в то утро в кофейне?

— Нет, не могу.

Фриман заглянула в свои записи. Похоже, она не была уверена в том, что делать дальше.

Я знал почему. Ей предстояло принять трудное решение: только что она заработала несколько солидных очков и теперь должна была сделать выбор — попытаться урвать еще несколько или закончить на высокой ноте?

В конце концов она решила, что выиграла достаточно, и закрыла папку.