Майкл Коннелли - Пятый свидетель

Не останавливаясь я повел их за собой в свой кабинет и сел в кресло. Оно оказалось теплым — кто-то работал, сидя на нем, весь день.

— Хорошо, — сказал Циско. — Мы получили подтверждение подлинности письма. В прокуратуре США с нами говорить не пожелали, но я выяснил, что агент секретной службы министерства финансов, чье имя обозначено в письме, некто Чарлз Васкес, входит в объединенную с ФБР группу, которая обшаривает все углы в поисках случаев ипотечных мошенничеств в южной Калифорнии. Помнишь, в прошлом году все крупные банки временно приостановили отъем домов и конгресс единодушно решил, что требуется специальное расследование?

— Да, я даже думал, что мой бизнес накрылся, пока банки снова не начали отбирать дома.

— Так вот, одно из расследований происходит прямо здесь. Группу возглавляет Лэттимор.

Реджи Лэттимор был федеральным прокурором по нашему округу. Я знал его с тех пор, когда он еще был государственным защитником. Впоследствии он перешел на другую сторону баррикады, стал федеральным прокурором, и наши орбиты разошлись. Я старался держаться подальше от федерального суда. Время от времени мы встречались в центре города в каком-нибудь кафе.

— Понятно, этот с нами говорить не будет. Что насчет Васкеса?

— Его я тоже прощупал. Позвонил ему, но как только он узнал, о чем речь, тут же заявил: «Без комментариев». Я позвонил еще раз, но он просто повесил трубку. Думаю, если мы хотим с ним поговорить, потребуется повестка.

По опыту я знал, что вручить повестку федеральному агенту — все равно что пытаться поймать рыбу, не имея крючка. Если они не хотят получать повестку, они всегда найдут способ увильнуть.

— Возможно, это и не понадобится, — сказал я. — Судья отложил заседание, чтобы обвинение могло изучить письмо вдоль и поперек. По моему разумению, Фриман привлечет Лэттимора или Васкеса прежде, чем это сможем сделать мы. И постарается раскрутить дело по-своему.

— Она не захочет, чтобы эта бомба взорвалась на стадии защиты и осколки полетели ей в лицо, — добавила Аронсон, как ветеран судебных баталий, каковым она не являлась. — А для этого лучше всего выставить Васкеса свидетелем со своей стороны.

— Что мы знаем об этой объединенной группе? — спросил я.

— У меня в ней никого нет, — ответил Циско. — Но есть кое-кто, достаточно близкий к ней, чтобы знать, что там делается. Совершенно очевидно, что это очень политизированное объединение. Похоже, мошенничества здесь столько, что рыбу можно ловить голыми руками, так что они могут попасть на первые полосы газет и представить дело так, будто со своей стороны делают все, что можно, чтобы расхлебать эту кашу. Оппарицио — идеальная мишень: богатый, наглый и республиканец. Что бы они ни накопали против него, это еще только начало.

— Не важно, — сказал я. — Целевое письмо — это все, что нам нужно. На его фоне письмо Бондуранта выглядит как реальная угроза.

— Вы думаете, что так оно и есть на самом деле, или мы просто используем совпадение, чтобы отвлечь внимание присяжных? — спросила Аронсон.

Она все еще продолжала стоять, хотя мы с Циско давно сидели. В этом было нечто символическое. Словно бы своей позой она давала понять, что не участвует в наших делишках и не продает свою душу.

— Это не имеет значения, Баллокс, — сказал я. — У нас у всех одна задача: зажечь на табло надпись: «Не виновна». А как мы этого добьемся…

Заканчивать фразу не было необходимости. По выражению ее лица я понял, что она по-прежнему испытывает трудности с усвоением внеклассных уроков. Я снова повернулся к Циско:

— Так кто подкинул нам письмо?

— Этого я не знаю, — ответил он. — Сомневаюсь, что это был Васкес. Слишком уж удивленно и сердито он звучал. Наверное, кто-то из офиса федерального прокурора.

С этим я был согласен.

— Может, сам Лэттимор. Если нам повезет вытащить Оппарицио на свидетельское место, это может реально помочь федералам подловить его на каком-нибудь данном под присягой показании.

Циско кивнул. Такая вероятность была ничем не хуже других. Я продолжил:

— Циско, в эсэмэске, которую ты послал мне в суд, говорилось, что у тебя есть и еще какая-то, не имеющая отношения к процессу информация, которую ты хочешь мне сообщить.

— Скорее, показать. Когда закончим, нужно будет кое-куда проехаться.

— Куда?

— Лучше я тебе просто покажу.

По тому, как окаменело его лицо, я догадался, что он не хочет говорить об этом в присутствии Баллокс. Не важно, что она была уже заслужившим доверие членом команды. Я понял его послание и снова обратился к ней: