Владимир Колычев - Где правда, брат?

Гурий опустил голову.

— Ну, чего опустил голову? Степа уже на меня «стуканул»?

— Я пока не знаю…

— А кто знает?

— Ну, есть человек. Он будет держать меня в курсе.

— Кто такой?

— Участковый. Ну, с участка, где Лексуса и Гончего завалили, он имеет право интересоваться ходом следствия. И деньги ему нужны. Я хорошо заплатил…

— Одного участкового мало, — покачал головой Феликс. — Тут нужно по всем фронтам продавливать. Если Степа меня сдал, меня в розыск могут объявить. И меня, и тебя. Тебе это нужно?

— Нет.

— И мне тоже!

— Степу «замочить» можно.

— «Замочить»?

— Ну, он в КПЗ пока… Людей можно найти, которые его там сделают…

— Ты его уже сделал, — презрительно скривился Феликс. — Я бы тебе бабу не доверил трахнуть!

И все-таки мысль грохнуть Степу в камере показалась ему заманчивой. Но как ее осуществить? Тут или к ментам обращаться надо, или к ворам. И в том случае опасно, и в другом…

— Слушай, зачем ты мне такой нужен? — Феликс вновь передернул затвор. — Может, грохнуть тебя, а?

А ведь с Гурием действительно надо кончать. Раз за разом он спотыкается на Степе Ветрове, и не факт, что следующий его шаг окажется удачным. Что, если на этот раз менты заметут его самого? Он ведь и на Феликса может их вывести…

— Не надо. — Гурий смотрел на него испугано, но вместе с тем в его взгляде угадывалось смирение. Он ведь чувствовал свою вину и знал, какое наказание может его ждать.

— А ты можешь мне пригодиться?

— Все сделаю!

— Ты уже и так все сделал. Кто у тебя Степой занимается? Кто его «пасет»? Участковый?

— Ну да…

— Ты сам на него выходишь?

— Да.

— А кто еще может на него выйти? Кого ты можешь вместо себя оставить?

— Ну, Кудина.

— Он знает, где я живу?

— Никто из моих людей не знает. Точно, никто!

— И не надо никому знать, — покачал головой Феликс. — И Кудину твоему не надо знать. Пусть он со Степой работает, а ты здесь останешься.

— Феликс, я тебе слово даю, никаких больше обломов! И Степу завалю, отвечаю! — дрожащим от страха голосом сказал Гурий.

— Думаешь, я тебя здесь навечно оставлю? Неплохой вариант, мне нравится. Только не стану я тебя «мочить». Был бы ты каким-нибудь Кудиным, не вопрос. Но ты же мой брат, а как я могу брата «замочить»? — снова передернув затвор, спросил Феликс.

— Да, мы братья, — затравленно кивнул Гурий.

— Я за своего брата сам любого «замочу». А ты?

— И я!

— Тогда застрелись! — Феликс взял пистолет за ствол и рукоятью протянул его Гурию.

— Что?! — дернулся тот.

— Лексус был моим братом. И Гончий был моим братом. Они погибли из-за тебя, значит, я должен тебя «замочить». За своих братьев. Но ведь они были и твоими братьями. Значит, ты сам должен себя «замочить». Выбирай, или я это сделаю, или ты застрелишься сам!

— Но я не могу… — мотнул головой Гурий.

— А я могу… Не веришь?

Феликс обжал рукоять пистолета пальцами, прицелился и нажал на спусковой крючок. Выстрел оказался на редкость точным, и жаль, что Гурий не успел поверить в это. Слишком он быстро умер, чтобы успеть сообразить.

А со Степой Феликс разберется и без него. Тот же Кудин может им заняться. Пусть организует торпеду на тюрьму…

Картинки из прошлого иногда помогают в настоящем. Роман хорошо помнил, как Рита нарочно целовалась у него на глазах с Пашей Крапивиным. И шла в обнимку с ним, дразняще виляя задницей. Шла к Паше домой, чтобы заняться с ним любовью… И плевать ей было на то, что Рома Захарский страдал, глядя им вслед.

А теперь ему плевать на ее чувства. Плевать… Только вот не поворачивается язык объявить о разводе с ней.

— Когда будешь? — спросила Рита.

— Поздно.

— Работы много? — язвительно усмехнулась она.

Он уже побрился, позавтракал, оделся, осталось только выйти из дома и сесть в машину. И он бы ушел, ничего ей не сказав. Ушел, отложив разговор на завтра. На послезавтра. На долгое потом… Но Рита сама подала повод. Не надо ей было ехидничать.

— Тебе сказать, с кем? — накручивая себя, спросил он. — Или сама знаешь?

— Может, и знаю, — хмыкнула она.

— И я знаю, что ты знаешь. Мы все это знаем… И то, что ты Степу совратить пыталась, знаем!

— Я?! Степу?! — взвыла от возмущения Рита. — Да ты бы ничего не узнал, если бы я пыталась!

— А ты не оправдывайся! Не надо! Все кончено!

— Что «кончено»? — затаила она дыхание.

— А развожусь я с тобой!

— Это ты так решил? — вибрирующим от надрыва голосом спросила Рита.

— Да, это я так решил!