Владимир Колычев - Где правда, брат?

Степан отбросил в сторону пистолет, затворную раму которого не успел еще привести в исходное положение.

— Расслабьтесь, генерал, я сопротивляться не буду.

Он протянул вперед сомкнутые в запястьях руки, но у генерала не нашлось наручников. Пистолет был, а наручников — нет. Ну да, он же не опер, и ему не полагалось задерживать преступников самолично.

— Что здесь произошло? — спросил генерал.

Одной рукой он держал Степана на прицеле, а другой — доставал из кармана мобильник. Одним глазом, казалось, смотрел на него, а другим — на неподвижные тела бандитов.

— Я защищался. В пределах необходимой обороны. Разрешение на оружие есть.

Степана огорчало, что не удалось догнать «Фольксваген», а то, что его задержали, вызывало лишь легкую досаду. Он стрелял из учтенного «ствола», а это значило, что следствие рано или поздно на него бы вышло и без генерала.

— Я сам собирался полицию вызвать.

— Звание, должность? — спросил генерал, видимо, приняв его за сотрудника силовых структур.

— Телохранитель я. Телохранитель банкира Скатцева…

— Не знаю такого.

— А зачем его знать? Я же стрелял, а не он.

— Его убить пытались?

— Разбираться надо.

— А где он сам?

Степан давал объяснения, пока не подъехал наряд полиции. Только тогда на него надели наручники и отправили в отделение.

Затворная рама туго отошла назад и со звонким щелчком легко и быстро вернулась на место. Патрон в патроннике, можно стрелять, а Феликсу так хотелось продырявить эту тупую голову с дико смотревшими на него глазами.

— Скажи, ты это нарочно сделал? — сатанея от злобы, спросил он.

Феликс не должен был выходить из себя, но никогда ему еще не требовалось столько усилий, чтобы сдерживаться.

— Что, нарочно? — бледный как мел, смотрел на него Гурий.

— Лексуса под пули поставил! Лексуса! Гончего! Где они?

— В морге, — вздохнул Гурий.

— Как же так, они в морге, а ты здесь? Где справедливость?

Феликс опять передернул затвор. Целый патрон вылетел из пистолета, упал на мраморный пол и звонко покатился по нему.

— Может, тебе самому присоединиться к их теплой… да нет, уже к холодной компании?

— Феликс, я не виноват! — Гурий клятвенно приложил к груди обе ладони.

— А кто виноват? Лексус? Гончий? А может, Степа виноват?

— Ну, он, само собой, виноват…

— Чем? Тем, что стреляет лучше?

— Ну да, лучше… Лексус по нему из автомата лупанул, а он из пистолета в ответ. Лексус должен был его с первой очереди положить, но не смог.

— Значит, Лексус виноват, да? А ты где в это время был?

— Ну, в машине, за рулем…

— А ты что, водитель?

— Ну, свою машину я сам вожу, — вздохнул Гурий.

— Ты как был тупым «быком», так тупым «быком» и остался, — презрительно скривился Феликс. — Степа как делал тебя, так и продолжает делать…

— Его самого сделали.

— Кто, менты? — пренебрежительно фыркнул Феликс.

Надо было отдать ему должное, он хоть и удрал от подъехавших к месту ментов, но руку с пульса событий не снял. И куда трупы Лексуса и Гончего отвезли, узнал. И насчет Ветрова справки навел…

— Ну да, менты. Два трупа на нем, а это — вышка.

— В него стреляли, он защищался. Банкир адвокатов подключит, и его уже завтра выпустят.

— А «ствол»?! «Ствол» у него «левый»! Это уже само по себе палево!

— За «ствол» много не дают.

— А если он из этого «ствола» Трояка завалил?

— Он что, дурак, с паленым «стволом» ездить?

— Дурак не дурак, но тонкостей может и не знать. Он там в Чечне с одним и тем же автоматом ходил. Его там не приучали «ствол» после каждого убитого «духа» менять…

— Может знать, а может и не знать, — криво усмехнулся Феликс. — Ты мне конкретно скажи, что Степану шьют?

— Ну, обвинение ему еще не предъявили, но ситуация такая, что насядут на него крепко. Там генерал на него давит. Он его повязал, он на него и давит. И он со Степы не слезет!

— Кто тебе такое сказал? Или сам придумал?

— Сказали мне. Генерал уже дырку для ордена прокрутил. Он же опасного преступника задержал, да? А если Степа не преступник, а жертва, какой тогда орден? Поэтому генерал из кожи будет вон лезть, чтобы Ветрова крайним сделать. Уже лезет!

— И что?

— Ну, крепко Степа влип…

— Мне от этого легче? — сурово спросил Феликс.

— Ну, я же хотел, чтобы его закрыли, — пожал плечами Гурий.

— За что его должны были закрыть? За убийство Захарского. А его за что закрыли? За Лексуса? За Гончего? И Лексус в него стрелял, и Гончий. А кто за ними стоит? Я за ними стою! Кто Степу «заказал»? Я «заказал»!