Алексей Макеев - Отложенное самоубийство

Вообще говоря, давить людей «Мерседесами» в Нашем Городке еще не вошло в привычку. Даже таких противных людей, как Генрих Кальт. Байрон — федеральная земля слаборазвитого криминала. Например, Марина, идя домой из магазина, вполне может оставить полную сумку продуктов возле подъезда и налегке сбегать в «крысиную» аптеку. Несколько раз, паркуя вечером машину на улице, она забывала поднять стекла. Вот кулема! Так наш синий «Форд» и стоял до утра открытым. А как-то жена вообще не захлопнула дверцу. Видите ли, руки были заняты! «Форд» всю ночь красовался с распахнутой дверцей. Привлекал. Но никто не позарился, не посягнул. Даже дверцу никто не закрыл! Патриархальный наив баварской провинции.

Так что с преступностью у нас дела обстоят не ахти как. Мало ее. Поэтому сегодняшний наезд на Генриха — событие экстраординарное. Кому-то понадобилось срочно сократить пребывание сына Алоиса Кальта в Яви. Даже наше присутствие не остановило преступника, так было невтерпеж. Отсюда вопросы: что же такое важное знает Генрих Кальт? Что скрывает ото всех? Кого боится?

Чувствую, как я устал. Выдохся. Зачах. Но трудяга-«хэнди» подзывает меня опять. Никакого покоя! Собираю себя в кучу, концентрируюсь и подношу неугомонного поганца к уху.

«Халло! — Халло!» Это Харун. Приехал в Наш Городок, снял номер в гостинице, спрашивает, что нужно делать. Полон энтузиазма. Отвечаю, что пока ничего не нужно. Честно говоря, у меня просто нет сил что-то еще делать. Батарейки сели. Договариваемся о том, чтобы завтра созвониться. Уже хочу попрощаться, но в последний момент вспоминаю про интересующий меня вопрос и спрашиваю:

— Какая у вас машина?

— Черный «Мерседес-Бенц», а что? — недоуменно отвечает Харун.

Машалла! Оставляю его вопрос без ответа. «Чюсс!» А ничего особенного. Просто сейчас у меня появился еще один подозреваемый в убийстве.

Колокола укладывают меня и Ламбаду спать. Время опускать рольставни и выключать свет. Но не тут-то было. Что касается меня, я уже давно созрел для сна, а вот геккон принялся энергично протестовать, когда я погасил лампу. Защелкал, заквакал, зачирикал, запищал. Может быть, Ламбада боится темноты? Жалкий трус! Пришлось снова включить свет. Недовольно смотрю на ящерку. Геккон бесстрастно смотрит на меня. Да, развитой мимикой ты, друг Ламбада, не отличаешься. А может, мы просто недостаточно понимаем друг друга?

Ищу компромисс. Направляю на коробку с гекконом свет торшера, а сам, пока он снова не разорался, сбегаю в спальню. Ну, я условно так называю свое черепашье движение к постели. Ламбада с компромиссом согласился. По крайней мере, больше не шумит. Все, я сплю.

Резкий звон колоколов грубо выдергивает меня из Нави в Явь. Вздрогнув, открываю глаза. Геккон сидит (лежит?) у меня на груди и туманно смотрит в лицо своими вертикальными зрачками. С добрым утром, Ламбада! Что, жрать хочешь?

Поднимаю себя скорее усилием воли, а не усилием мышц. Отправляю Ламбаду в коробку из-под торта на «сегодник». Умываюсь, чищу зубы, бреюсь. Сегодня вторник, двадцать третье. За окном тихо и солнечно. Какой сюрприз! Яркие лучи света лениво освещают мокрые улицы. Дождь шел всю ночь, а под утро утомился и ушел отдыхать. Выспавшийся организм просит поесть. Еще один Ламбада на мою голову! Ползу на кухню и кормлю себя французским багетом с маслом и сыром. Сыр тоже французский. Чье масло, не смотрю. Свой галльский «сегодник» запиваю колумбийским кофе.

Ламбада забирается на стол и нахально заглядывает мне в рот. Надо его поощрить за сотрудничество — геккон честно молчал всю ночь. Оказывается, и с гекконом можно общаться без матов и навешивания ярлыков. Где-то на кухне у нас устроилась на зимовку толстая муха. Когда становится немного теплее, она недовольно жужжит на стекле окна. Настоящая бомба калорий. Можно скормить ее Ламбаде. Гекконы должны любить живых насекомых. Я имею в виду — как пищу.

Кладу Ламбаду на подоконник и отправляю охотиться на муху. Пусть побегает, разомнется после банановой диеты. Себя самого устраиваю на рабочем месте. Включаю компьютер. Колокола за окном ехидно напоминают, что у добрых людей рабочий день давно уже начался. Ну, и ладно, догоним и перегоним!

Вспоминаю вчерашнюю трагедию. К чему-то я подобрался слишком близко. К чему-то важному. Интересно, жив ли еще Генрих или уже пытается проскочить в райские ворота? Это, наверное, можно узнать через комиссара Уля. Интерпол!

Уль легок на помине. Звонит.