Тонино Бенаквиста - Малавита - 2

Через три месяца после его отъезда она получила по почте экземпляр «Тихого ужаса».

Посвящаю эту книгу моей Ливии, которую буду любить всегда, где бы она ни находилась.

И дальше рассказывалось, как храбрая предпринимательница обратилась к горстке профессионалов криминального мира с просьбой разгромить неприступную до тех пор транснациональную корпорацию. Там было представлено все искусство, вся техника, применявшаяся когда-либо в вековой практике «Коза ностры»: рэкет, шантаж, вымогательство, угрозы, преследование, отмывание денег — каждый этап этой разрушительной кампании был описан с такой точностью, что Магги даже пролистывала некоторые эпизоды, чтобы избежать тяжелых подробностей. Кому еще, кроме Фреда, хватило бы таланта, опыта и безнаказанности, чтобы дать современникам такой ценный документ?

Она не удержалась и поделилась книгой с главными заинтересованными лицами. Арнольд и Сами доставили себе удовольствие и выступили в роли посыльных, раздав сотню экземпляров тем, напротив — дирекции, начальникам служб, управленцам. Несмотря на оговорку, что любое сходство с реальными событиями и людьми является случайным, многие себя узнали.

Явился Франсис Брете и голосом, таким же бесцветным, как и его лицо, выразил сожаление в связи с закрытием «Пармезана». Поставщики снова нашли дорогу к заведению, административные неприятности прекратились, аренда возобновлена, и двери «Пармезана» опять открылись для клиентов.

На крыльце за порядком следила Малавита.

— Располагайся, как тебе хочется, — сказал Франсуа.

Но Бэль не злоупотребляла его радушием. Она оккупировала часть платяного шкафа и несколько ящиков, потом некоторое время колебалась между двумя комнатами второго этажа, не зная, где лучше устроить себе кабинет. Он спросил, почему она выбрала эту комнату — не такую светлую и странно асимметричной формы. Чтобы проверить его реакцию, она ответила: Та больше похожа на детскую. Аргумент, не лишенный здравого смысла, подумал Франсуа Ларжильер.

Живя каждый в своем мире, они общались по е-мейлу и приглашали иногда друг друга выпить кофе или заняться чем-нибудь менее невинным. Встретившись вечером, они не расставались уже до следующего дня.

Речи Франсуа стали короче. Он стал меньше сожалеть о том, что мир катится ко всем чертям, чаще удивляясь его приятным неожиданностям. А когда Бэль называла его «мой герой», он хоть и посмеивался над этим, но в глубине души ему было приятно.

Врожденное и благоприобретенное, наследственность и атавизм, гены и рок — молодой Уэйн не будет больше ломать голову над этими, слишком сложными для него вопросами. Он насладился свободой выбора и сам потерял ее, к чему теперь искать какую-то другую правду? Как можно стремиться к нежности, когда ты создан для насилия? Зачем работать с деревом, если тебе дано осилить металл? К чему замыкаться в своем уютном семейном коконе, когда по плечу подчинить себе весь мир? Уоррен рожден Манцони, и он останется им навсегда. Ему двадцать лет, и он не изменит больше своим надеждам.

Прежде чем покинуть горы, он сказал мастеру Донзело, что никогда его не забудет. Старик спросил:

— А как же твой шедевр?

Чтобы старый мастер не угрызался совестью, что приютил у себя дьявола во плоти, Уоррен не стал объяснять ему, каким в скором времени будет его шедевр. Но до того как приступить к нему, он должен вернуться к истокам своего искусства, постичь его сокровенные тайны.

Он сел на поезд, потом еще на один и еще, удаляясь все дальше на юг, пока, наконец, не подошел последний — до Палермо.

Находясь в кабине вертолета, Фред смотрел на бескрайнее бирюзовое море, окружающее островки размером с ноготь. Их было так много, что вряд ли у них имелись названия.

— Вы скажете мне, куда мы летим, черт вас дери?

В свое время, когда он давал свои показания, Фреду часто приходилось летать на вертолетах ФБР. Чтобы запутать след, его каждые двое суток перевозили из одного графства в другое.

Как только он мог подумать, что Том Квинт позволит ему свободно перемещаться с нормальными документами? Полное списание со счетов? С благословения Федерального бюро? Мечты, мечты…

— Том, я вас в двадцатый раз спрашиваю: где мы?

Но Том молчал, и Фреду ничего не оставалось, как дождаться, пока они не приземлятся на едва расчищенной площадке. Островок был такой маленький, что, поворачиваясь вокруг своей оси, Фред мог видеть его очертания. В самой середине под навесом стояло бунгало, сбоку от которого виднелось нечто, напоминающее холодильник, присоединенный к блоку питания.