Светлана Алешина: Обаяние «новых русских»

– Я уезжаю, буду через два часа. Передай Никите, чтобы он приготовил Зеленый кабинет.

Степаныч понимающе кивнул. На его лице не отразилось никаких эмоций. Хотя Лариса была уверена в том, что, когда она отвернется, Степаныч ехидненько усмехнется и что-то ворчливо пробурчит себе под нос. Такой уж у него характер. Однако на него можно было положиться в том плане, что о слабостях своей начальницы он никому не проболтается.

В косметическом салоне все было по-прежнему. Единственным изменением со дня последнего посещения Ларисы – а оно было две недели назад, как раз перед последней встречей с Владимиром, – было то, что вернулась с отдыха ее закадычная подруга Эвелина Горская.

Собственно, общение выражалось лишь в неумеренной болтовне, которую Лариса вела с этой стильной и уверенной в себе дамой лет тридцати пяти. Темы разговора были исключительно женскими: блузочки, юбочки, загар, внешность мужчин, гороскопы и прочее. Словом, вопросы философского осмысления бытия между ними никогда не поднимались.

За пределами косметического салона Лариса с ней не встречалась. И, увидев ее сегодня на рабочем месте, внезапно подумала, что, наверное, вне антуража салона, без этой магии зеркал и блестящих тюбиков и баночек на полках, общение с Эвелиной потеряет свою прелесть.

– Ларочка, боже мой! – Улыбка на устах Эвелины засияла ярче солнца за окном.

– Привет, Лина, – ответила Лариса. – Мне необходимо сегодня сделать все как обычно.

Эвелина понимающе кивнула и тут же обрушила на Ларису рассказы о своих приключениях на Черноморском побережье. Разумеется, вокруг нее там царил полный аншлаг мужского внимания, сплошные рестораны, «Мерседесы» и дорогие вина. Только она, несмотря на многочисленные ухаживания, осталась холодна.

Как, собственно, и предполагалось заранее. Несмотря на свою внешнюю экзальтированность и женственность, внутренне Эвелина была очень холодной, эмоционально скованной женщиной. Может быть, поэтому любовники менялись у нее как перчатки, а до серьезных отношений дело никогда не доходило.

Непонятно почему в преддверии встречи с Путовым Ларисе захотелось пожалеть свою подругу. Она не решилась сделать это вслух, просто одарила ее грустным взглядом, уже выходя из салона. Сама же она, наоборот, чувствовала свое превосходство над холодной Эвелиной, так как отправлялась на встречу с человеком, который ей действительно был небезразличен.

Лариса вернулась в ресторан за полчаса до прибытия Владимира. Она сразу прошла в так называемый Зеленый кабинет. Там уже все было готово. Никита, молодой человек, ответственный в ресторане за различного рода нештатные ситуации, как всегда, четко справился со своими обязанностями. Собственно, дизайн кабинета когда-то был разработан самой Ларисой. Поскольку у нее были зеленые глаза, она специально повесила здесь зеленые шторы с зелеными же ламбрекенами. А в прошлом году кабинет был обставлен еще и изящными зелеными стульями в стиле чиппендейл. Стулья были самыми настоящими английскими, имитировавшими этот стиль.

Картину венчал диванчик с гнутыми ножками. На столе в кабинете уже стояли две свечи в вазах, две мимозы и еловые веточки. На полу находилось ведерко со льдом и шампанским.

Лариса нетерпеливым движением поправила волосы. Сегодня она особенно ощущала это сладкое внутреннее напряжение, предшествующее встрече с любимым.

Наконец часы на стене пробили половину первого. И тут же раздался стук в дверь.

Владимир был человеком пунктуальным и любил повторять фразу насчет точности – вежливости королей. Он выглядел импозантным и стильным. Этому способствовала его внешность: это был высокий, среднего телосложения брюнет с благородным греческим профилем. Хотя сам он предпочитал считать себя наследником скандинавско-древнерусского этноса.

Где-то в каких-то анналах своей родословной он отыскал некие намеки на то, что род Путовых по женской линии происходил не от кого-нибудь, а от самих смоленских Рюриковичей. Этим обстоятельством Путов очень гордился и при всяком удобном случае его подчеркивал. И даже его хобби, как ему казалось, соответствовало его аристократическому происхождению. А оно заключалось в разведении роз.

Этим он занялся в полной мере после своего развода с первой и единственной женой. От брака остался сын, и первое время он жил вместе с матерью. Но спустя год после развода случилось несчастье – бывшая супруга Путова попала в автокатастрофу и погибла. Владимир был вынужден взять сына под свою опеку. Вернее, передать его на воспитание своим родителям, поскольку сам, в силу занятости на работе, был не в состоянии им заниматься.