Александр Каневский: Кровавая Мэри

— Ладно!.. Признаюсь: я вас вначале даже зауважал, поэтому хотел дать напоследок побыть мужчиной, насладиться ездой, скоростью… Но вы обыкновенная российская пьянь!.. Я отключаю ручное управления, ставлю на автопилот. — Нажимает кнопки на пульте, но машина продолжает резвиться: несётся по дороге, виляя из стороны в сторону. — Что это с ней?

Снова безрезультатно манипулирует с пультом. Борис продолжает смеяться.

— Вы ещё ничего не поняли?

— Что я должен понять?

— «Я — гений, я — гений!», — передразнивает его Борис — Какой же вы гений?.. Вы — дилетант, и ваша идея будет скомпрометирована.

— Что за пьяный бред!

— Это не пьяный бред, это — пьяная реальность, которую вы не учли… — С каждой минутой ему труднее говорить, он слабеет. — Постараюсь объяснить… Сколько у меня ещё осталось времени?

— Судя по спидометру, минут пять.

— Думаю, успею… Итак… ваша машина работает на крови: сердце, вены, предсердия… Вы даже сделали поправки на качество крови… на наличие белка, жиров, гормонов… Всё, как у человека… Но вы одного не учли: алкоголь в крови… Ваша машина… так же пьянеет, как и человек… понятно?.. Пьяная кровь гробит сердце. — В этот момент машина перескочила через кювет. потом снова прыгнула на дорогу, при этом всё увеличивая скорость. — Видите, что она уже творит… С каждой каплей моей коньячной крови… она дуреет… больше и больше. А когда её… полностью развезёт, начнёт бодаться со столбами… или… сиганёт с обрыва — Голос становится всё тише. — Её можно… утихомирить… только, если., если…

— Что если? Что?..

— Если… отвезти её… в вытрезвитель…

Он откинулся на подголовник и потерял сознание.

Сзади послышался вой сирены милицейской машины.

— Нашли всё-таки!.. Ничего, не догоните! — Нажатием на пульт Котов опустил стекло, отстегнул ремень безопасности, удерживающий Бориса, и, убедившись, что стремя на его ноге уже тоже расстегнуто, рывком перетащил своего пленника на правое сидение, а сам перевалился вперёд и сел за руль. Похлопал Бориса по безжизненному плечу. — У вас есть мозги, точнее, были. Я учту вашу подсказку… А сейчас надо срочно уменьшить процент алкоголя, добавить трезвой крови. Сейчас, моя девочка, сейчас… Я не дам тебя скомпрометировать… — Снимает с правой ноги туфлю, остаётся в носке — Чтоб тебе было легче. — Резко ставит ногу на педаль газа — стремя захлопывается. — Давай, моя хорошая, соси, пей, выздоравливай!..

Борис приоткрыл глаза и с трудом произнес:

— Лучше… дайте ей… рассолу… опохмелиться.

— Вы живы?… Странно!.. Она должна была отпустить вас только после полной выкачки крови. Это недоработка!

— Не сердитесь на неё… она же… пьяная.

— Сейчас!.. Сейчас я её излечу, моя кровь приведёт её в нормальное состояние… Кстати, вам пора умирать — судя по приборам, в ваших венах почти не осталось жидкости.

— А литр коньяка?..

Вокруг ревели сирены — к погоне присоединялись новые милицейские машины.

— Сейчас мы оторвёмся от ваших друзей. И машина уже трезвеет, слушается руля… Лечение закончено — Нажимает на пульт, чтобы отстегнуть стремя. Не получается — Отпусти меня, милая… Ой!.. Голова закружилась. — Пытается выдернуть ногу, сорвать стремя… — Почему ты меня держишь?

— Она протрезвела… и выполняет программу: высосать… из водителя… всю кровь, — не открывая глаз, пробормотал Борис.

— Но не из меня же, своего родителя…

— А ей плевать… Ей нужна кровь… и она высосет её… до последней капли.

— Но вас же она отпустила живым.

— Так мы же с ней… выпили на брудершафт.

— Мне плохо… — Всё ещё безуспешно пытается вырвать ногу из седла — Мне очень плохо… Я умираю… Умираю… Помогите…

— У меня… нет сил… даже приподнять руку… Могу только… передать… ваше последнее желание…

— Берегите «Мэри»…

Обмякнув, Котов валится в бок. на дверцу. Очевидно, «бак» опустел: машина по инерции ещё катится метров триста и останавливается посреди шоссе. Рокот двигателя переходит во что-то похожее на храп, как-будто она заснула после перепоя.

Омоновцы окружили машину. Вопреки ожидаемым сложностям. дверцы открылись легко: после пьянки машина явно потеряла бдительность. Два неподвижных тела вытащили и уложили на расстеленный брезент.

Тина склонилась над Борисом, похлопывала по щекам, трясла за плечи.

— Борис!.. Борис, миленький!.. Пожалуйста, очнись!.. Ну, пожалуйста!..