Назим Зейналлы - В Париж на поминки

Сафура сделала паузу и покосилась на меня:

− Не удивляйся, причёска − это отражение моего душевного состояния. Проходи.

Пёсик вытянул морду, на правах хозяина обнюхал меня своим холодным, влажным носом и засеменил прочь, важный и полный достоинства. Я вошёл, остановился и пристально посмотрел на её голову. Тонкие пучки волос, толщиной в карандаш торчали в разные стороны.

− Сафа, ты не перестаёшь удивлять.

Сафура тихо засмеялась, прошла на середину гостиной и, поправив волосы, ответила:

−Женщина должна удивлять, быть загадкой и не пытаться быть слишком умной.

Я последовал за ней, рассматривая её апартаменты. Окна были закрыты и шторы задвинули.

− К окнам не подходите, он может наблюдать за нами из дома напротив.

Краем глаза я увидел что-то летящее с бешеной скоростью в мою сторону, в последний момент я успел увернуться и отскочить в сторону. Две бейсбольные биты пролетели буквально в сантиметре от моей головы и глухо ударились об угол стены. Я оглянулся и увидел − это были наши старые парижские знакомые “шаровые молнии” со своими дубинками.

− Дети, перестаньте, вы чуть не покалечили дядю Малика.

Я через силу улыбнулся и помахал им ручкой.

− О, привет ребята. Вы, наверное, собрались на войну? Как поживает Сьюзи?

Они молча и с грустью посмотрели на меня. По их лицам читалось, они глубоко сожалели, что промахнулись.

Младший вынул руки из штанов:

− У Сьюзи всё нормально, телефон вернули, но мы им дали жару на всякий случай. Теперь ближе улицы Коурселлес не подойдут.

Сафура обняла и расцеловала их:

− Дети, попросите прощения у дяди Малика и идите на кухню, мама даст вам поесть. И заберите ваши колотушки.

Младший сунул руки в карман штанов, вздохнул и сказал:

− Тётя, мы же должны репетировать, готовиться к встрече…

− Тренироваться должны, сколько раз я тебе говорил, − недовольным голосом поправил старший.

− Бедные дети, им нечем заняться, − взяла на руки свою собачку Маську и, обернувшись указала на входную дверь. − Вчера установили − израильская ноу-хау, непробиваемая, как американский танк, из особой шведской стали. Лёгкая такая, даже не верится. Замки я попросила поставить самые надёжные, германские фирмы «Legs la» и ещё три камеры наружного наблюдения. Одна внизу и две на этаже.

Оглядевшись, добавила:

− Идём в кабинет. Там поспокойнее.

Я с опаской пошёл следом за ней.

Мы уселись в кресла, и я коротко рассказал всё, что с нами произошло.

− Да…, ну и новости. Всё из-за безалаберности Максуда. Его убить мало. − в сердцах сказала Сафура и стукнула по подлокотнику.

В кабинет влетела девушка маленького роста и крикнула:

− Тётя, у нашей двери стоят двое подозрительных мужчин. В монитор увидела…

Сафа продолжая сидеть в кресле, слегка повернулась и включила монитор.

− Это же Фофа! − затем повернулась и с удивлением спросила. − Рядом с ним ребёнок?

− Нет, это фронтовой друг.

Сафура вздохнула и, протянув руку к монитору, разочарованно сказала:

− Тогда всё понятно. Разве можно выиграть войну, если в армии вот такие? Чимназ, открой дверь, они к нам.

Девушка убежала, мелко семеня ножками.

− Моя родственница, это она, бедная чуть не пострадала во время взрыва газового счётчика. Бойкая такая, как огонь.

Мы встали и не спеша пошли в сторону гостиной. Вначале мы услышали глухой тяжёлый стук, затем звон разбитого стекла и лай Маськи.

В первую минуту мы замерли, а затем, придя в себя, побежали к входу.

Посередине гостиной стоял Фуад, согнувшись пополам и держась за живот.

В холле у открытой двери стоял ошеломлённый “Малыш” и, не отрывая взгляда, смотрел на Чимназ. Рядом у ног валялась огромная сеть, а Маська висел, держась зубами за сеть и поскуливая, старался вырвать конец из его рук.

− Что случилось, Фуад?

Помотав головой, Фуад понемногу пришёл в себя, выпрямился, посмотрел на меня и спросил:

− Бейсбольные биты летели… Братья здесь?

Лицо Фуада выражало глубокую неподдельную печаль.

Я молча кивнул головой.

− От одной биты я успел увернуться, а другая проехалась по рёбрам.

Из кухни на шум и грохот вышла младшая сестра Сафуры − Рафига и закричала:

− Выходите и попросите прощения, дядя Фуад наш родственник, а вы его колотушкой. Как вы могли?

− Здравствуйте, рада вас видеть, − обратилась к нам она, вытирая руки полотенцем. — Вы извините, я занята обедом.

В дверном проёме появились братья с ухмыляющимися во всю ширь физиономиями: